Она могла не знать Окуджаву, даже многие его ровесники не знали великого барда, а Лена все-таки намного моложе, но она знала, и это их странным образом сблизило. Окуджаву очень любила мама, часто напевала, пела она великолепно, и маленькому Сереже не надоедало ее слушать.
Ему было легко разговаривать с Леной и легко молчать. Так просто, как сейчас с ней, Сергей разговаривал с женщинами только в молодости. Да и не женщины это были, а скорее девчонки. Вместе росли, вместе учились. В последние годы разговоры с женщинами приблизительно его возраста Сергея утомляли, ему было с ними скучно и неинтересно. И не то чтобы эти дамы были непроходимыми дурами, нет, конечно, просто говорить было не о чем, и хотелось скорее вернуться домой или в офис. И при этом не имело значения, являлась женщина его любовницей или нет. С молодыми девушками было еще хуже: они говорили «тусить», «фоткаться» и еще какие-то слова, которые резали ему ухо. С ними Сергей не общался совсем. Он посмотрел на Лену и решился:
– А кроме тети Лизы, кто у вас есть?
– Кроме тети Лизы, никого нет.
Он видел, что сказать это ей было трудно. Она смотрела в окно, как вчера, когда печатала пункты технического задания и подыскивала слова. И он снова почувствовал сильное желание обнять и защитить ее.
Она нахмурилась, а потом как будто отпустила что-то тяжелое и нерадостное, и снова стала легкой и доброжелательной, и готова была улыбаться его словам. Он смотрел на нее не отрываясь, хотел отвести взгляд, но не смог.
Она смутилась и стала разглядывать что-то у себя в тарелке, он видел, что она не умеет кокетничать и не хочет, и еще понимал, что ей тоже хочется спросить, кто у него есть.
Лене очень хотелось. Еще со вчерашнего дня. Нет, с позавчерашнего.
– Я не женат. – Она опять смутилась, и он почему-то добавил: – Простите.
Он жалел, что вся еда уже съедена, что надо подниматься и уходить, и радовался, что впереди еще дорога до ее дома, и завтра тоже можно будет проводить ее и сходить в кафе или еще куда-нибудь. И заранее боялся, что она не сможет или не захочет провести с ним завтрашний вечер.
И Лене хотелось продлить этот вечер, а еще захотелось, чтобы он обнял ее, и она испугалась, что он это почувствует. Ей захотелось, чтобы он обнял ее, и она бы хоть ненадолго забыла про Павла и про то, что больше нет мамы и папы, что Дмитрий Михайлович женился на Ире, а тетя Лиза совсем старенькая. Почему-то с ним, совсем посторонним, она чувствовала себя так спокойно и уверенно, как не чувствовала себя уже давно. А еще он показался ей абсолютно надежным, способным мгновенно решить любые ее проблемы, какие только могут возникнуть, что проблемы ее ему небезразличны и решать их ему хочется. Она рассердилась на себя за эти мысли и вспомнила, что он только заказчик.
Они поднялись из-за стола, и Лена, повернувшись, увидела красавицу брюнетку, которая теперь сидела одна, так как спутник только что ее покинул.
– Ира?
Брюнетка словно не видела Сергея.
– Привет. На свидания ходим?
– Познакомься, это Сергей Александрович. Ира моя школьная подруга, – ровным голосом представила его Лена.
– Ты забыла сказать, что я еще и твоя соседка. И коллега. – Теперь подруга Ира ослепительно улыбалась Сергею и совсем не замечала Лену.
– Я видела вас в институте.
Сергей поморщился, эта Ира ему решительно не нравилась.
– Не бойтесь, я замужем и отбивать вас не собираюсь, – усмехнулась красавица брюнетка.
Сергею надоел этот балаган, и он, по-хозяйски взяв Лену за локоть, решительно потянул ее к выходу.
– Подождите, я тоже иду, – уже совсем другим, почти нормальным тоном объявила ослепительная Ира, поднялась и вышла вместе с ними, не сказав больше ни слова, только на улице слегка кивнула.
Потом они снова шли по весенней тихой улице, и никого на ней не было, кроме какого-то молодого человека, точной копии давешнего, который изучал свой телефон. Они шли медленно, и молодой человек их обогнал.
Когда Дмитрий Михайлович заметил, что жена вошла в ресторан вслед за молодой парой, только не сразу узнал в девушке, идущей рядом с высоким мужчиной, Лену, он почти успокоился: это означает, что Ира просто встречается с подругой. Не с мужчиной. Нет необходимости что-то предпринимать, не придется разводиться с Ириной и привыкать к жизни без нее. То, что терпеть измену жены он не станет, Дмитрий Михайлович знал точно. Вместе с тем он почувствовал странное неудовлетворение, как будто хотел, чтобы Ирина оказалась ему неверна и он порвал бы с ней, навсегда покончив с мукой постоянного недоверия к жене, и снова стал уверенным, знающим себе цену человеком, каким всегда ощущал себя до женитьбы. Когда жена вышла вместе с Леной и ее спутником, он успокоился окончательно: ничего страшного не произошло. Менять свою жизнь не придется. И снова вместе с успокоением пришло недовольство, как будто ждал он как раз противоположного.
В том, что высокий мужчина, шедший рядом с Леной, не мог быть любовником его жены, не возникало сомнений: тот смотрел на Лену так, как будто был связан с ней невидимыми нитями. Когда-то на Лену так же смотрел Павел, и Дмитрий Михайлович опять подумал: как странно, что они разошлись.
Он заметил, как осторожно тронулась машина жены, выждал несколько минут и поехал в гараж: оставить ненужную больше служебную машину.
– Странно…
– Что?
– Странно, что Ира была в кафе. Зачем? Она что, так захотела есть, что не могла до дома доехать? – размышляла Лена.
– Пришла на свидание, – предположил Сергей. Ему совсем не хотелось говорить про дуру-подругу, которая весь вечер его раздражала. – А свидание не состоялось.
– Это вряд ли, – покачала головой Лена.
Ира никогда не посмеет встречаться с мужчиной рядом с институтом. Здесь слишком много ненужных глаз и тех, кто знает, кем она доводится заместителю директора.
– Почему? – удивился Сергей.
– Так… Этого не может быть.
К тому же Ире не нужны чужие мужчины. У нее есть Дмитрий Михайлович.
Сергею не было дела до подруги Иры со всеми ее мужчинами, он хотел говорить о них самих. О том, что ему не хочется с ней расставаться и он уже ждет, когда увидит ее завтра. Или о том, чем Лена любит заниматься в выходные. Или еще о чем-нибудь…
Жила Лена в надежном сталинском доме рядом с метро. Когда-то по дороге к дому она проходила через крошечный рынок, раскинувшийся между несколькими вековыми липами. На этом рыночке очень удобно было покупать фрукты, и зелень, и хлеб, и еще разные мелочи. Потом, уничтожив столетние липы и с десяток деревьев поплоше, некая лихая фирма возвела очередной небоскреб, превратив великий древний город в карикатурный и уродливый. Небоскреб стоял уже несколько лет, но по-прежнему навевал тоску и уныние, а еще нехорошие слова в адрес бывшего всесильного мэра и его миллиардерши-жены, скорее всего, никакого отношения к конкретному небоскребу не имевшей.