— Позвони мне, Ингрид! Сейчас же…
Дело было во вторник вечером. Кен хрипло рассмеялся и покачал головой. Какой же он дурак!.. Внезапно раздался звонок у входной двери. Кен резко встал, испытывая облегчение оттого, что прервался ход его невеселых мыслей. Он сосредоточил внимание на том, чтобы уверенно и прямо пройти по комнате. И делал он это не потому, что кто-то за ним наблюдал, а оттого, что для него было совершенно необходимо ощутить уверенность в движении хотя бы на малом пространстве. Он отворил дверь.
— Привет, Кен, — бойко прозвучал женский голос.
Голос шел из той точки пространства, которая находилась чуть ниже уровня его глаз. Кен слегка наклонил голову, надеясь, что смотрит женщине в лицо.
— Вы меня помните? — спросила женщина.
— Я… хм… — неторопливо отозвался Кен. Черт побери, подумалось ему, в этом доме живет много людей. Из них две трети — женщины, и он был уверен, что все они побывали у него за последние несколько недель.
— Я — Мэдди с третьего этажа, — сказала посетительница, сжалившись над Кеном. — Мы с вами встречались в гимнастическом зале, где вы были со своей сестрой. Я хотела повидать вас раньше, но я работаю стюардессой и редко бываю дома. Я принесла вам гостинец — коробочку конфет.
— Спасибо. Вы очень добры.
Кен не знал, как ему поступить — пригласить ли ее войти, или просто протянуть руку за подарком. Если она в самом деле, стюардесса, то вполне может оказаться подругой его сестры, которая была пилотом. И поэтому он в растерянности стоял, чувствуя себя весьма неловко.
И вдруг он вспомнил. Мэдди — эта та женщина, которая задержала их в гимнастическом зале на целых полчаса, в деталях рассказывая об интимных подробностях жизни людей, находившихся в это время там же. В основном это были любовные истории людей, живущих в их доме. Нет, они с Джанет не могли быть подругами. Они даже не летали самолетами одной авиакомпании.
Он заподозрил даже, что именно Мэдди, несмотря на ее частые отлучки, пустила по дому слух о появлении здесь нового мужчины, который страдает слепотой. Словом, беспомощного человека.
Однажды друг Кена, незадолго до этого потерявший жену, рассказал ему, что женщины обожают иметь дело с мужчинами, которые нуждаются в женской заботе. Секс здесь, может быть, и ни при чем, хотя вовсе не исключается. На руках у друга Кена остался трехлетний сын, которого ему предстояло воспитывать одному. Так вот, женщины, которые его прежде не замечали, наперебой кинулись его утешать, предлагая помощь, дружбу и разные услуги.
Кен вряд ли смог бы отрицать, что, с тех пор как ему исполнилось шестнадцать лет, он пользовался успехом у самых разных женщин.
А поскольку в доме, где он сейчас поселился, жили в основном одинокие люди, Кен считал, что любая женщина, которая того пожелает, может теперь рассчитывать на его благосклонность. Его слепота в известной степени могла быть даже привлекательной — пока новизна ощущений не исчезнет.
Мэдди вдруг крепко ухватила его за правое запястье, повернула ему руку ладонью кверху и положила на нее плоскую коробку.
— Эти конфеты вам очень понравятся, — заверила она. — Они полезны. Я их делаю сама. Они придают бодрость. Меня часто не бывает дома, как вы понимаете… О, извините меня. Это было непредусмотрительно с моей стороны… Все потому, что вы нисколько не похожи на слепого человека.
В этот момент, весьма кстати, зазвонил телефон. Кен вздрогнул от неожиданности и едва не выронил трубку, которую во время разговора сжимал в левой руке. Вместо этого он уронил коробку с конфетами. Быстро нажал кнопку и, прежде чем услышал голос в трубке, повинуясь необъяснимому импульсу, крикнул:
— Ингрид!.. Дорогая… Наконец-то…
Ингрид была ошеломлена таким началом разговора.
— Как вы догадались, что это я?
— Так ведь догадался! — Кен рассмеялся, удивленный своей догадке не меньше Ингрид, но быстро пришел в себя. Он говорил негромко и как-то очень задушевно. — Кто же это еще мог быть, как не вы, мой ангел? Я давно ждал вашего звонка.
Он еще больше понизил голос и продолжал:
— Я очень по вас скучаю, моя дорогая. Не могу дождаться, когда вы зайдете ко мне. Я… подождите секунду…
«Дорогая»? — повторила про себя Ингрид. И «не мог дождаться»? Ведь сегодня еще только вторник! А она должна была позвонить ему аж на следующий день… Он по ней скучал?
Мгновение спустя она включилась в игру.
— Конечно, дорогой, — сказала она сквозь смех. — Не задерживайся там, любимый… Ты ведь хочешь от кого-то избавиться, верно?
Ей показалось, будто он чем-то огорчен.
— Да, безусловно.
— Мужчина? — спросила она, не задумываясь. Почему ты думаешь, что нужна моя помощь?
— Я не уверен. А ты? Согласна? — Она рассмеялась, и Кен воспринял это как согласие. — Не вешай трубку, дорогая. Я сейчас…
До Ингрид долетали приглушенные голоса. Он извинялся, потом произнес ее имя, как ей показалось, мягко и уважительно.
— Твоя… подруга все еще там? — спросила Ингрид.
— Нет, но я рад, что ты со мной. Я очень… очень рад твоему звонку.
— Я позвонила, чтобы предупредить тебя, что завтра у меня ничего не выйдет. Как ты отнесешься к тому, что в среду тебе позвонит другой человек?
Ингрид, как бы со стороны прислушивалась к собственным словам, пытаясь определить, насколько искренне они звучат для Кена. Все сказанное не было правдой. Она это знала, а он? От фактов никуда не уйдешь. Она позвонила этому человеку только потому, что хотела услышать его голос снова, и у нее не было сил дожидаться завтрашнего дня.
— Я же сказал, ты или никто… А что такое намечается на завтра, что ты не сможешь мне позвонить?
— У меня назначена срочная встреча с родителями одного опекаемого мною ребенка. Отец может прийти только в семь часов. А это значит, что у меня просто не окажется времени сделать все намеченные звонки. И получается, что я буду занята как раз тогда, когда должна звонить тебе…
— Не вижу здесь особых проблем. Ты же можешь позвонить мне позднее. Во всяком случае, это даже лучше.
Ей очень хотелось сказать ему, но она, конечно же, не сказала, что звонит ему лежа в своей кровати, и что на коленях у нее лежит его фотография.
— Ну, хорошо, — произнесла наконец Ингрид, — поговорим завтра, когда я вернусь домой. Но это может быть поздно.
— А сейчас мы не можем поговорить? — спросил Кен.
— Если мы начнем обсуждать прозу нашей жизни, то это будет называться дружбой по телефону. — Он почувствовал, что, говоря это, Ингрид улыбается, что, однако, не подняло ему настроения. — Разумеется, мне не безразлично, какое у тебя душевное состояние. Поэтому я и звоню. Ну, давай поговорим. Не забывай, что я — твой друг по телефону.
Он было уже совсем расслабился, беседуя с ней, а это напоминание больно ударило по его самолюбию.