– Значит, ты неправильно меня поняла. – Саймон принялся ходить туда-сюда по комнате, пытаясь избавиться от напряжения. – В пятницу на балу ты должна будешь занять свое место в обществе. Наше с тобой появление просто не может пройти незамеченным. Нам двоим будут выказаны все знаки внимания, положенные графу и его супруге.
Саймон увидел, как побледнело лицо Джессики, как она крепко вцепилась пальцами в край покрывала, но продолжил:
– Поэтому ты нарядишься в самое восхитительное бальное платье, о котором еще долго будут говорить. И будешь танцевать со мной и с лордом Милбанком, а в промежутках между танцами – общаться с гостями.
Джессика побледнела еще сильнее.
Саймон остановился и шагнул к кровати. Наверное, он пугал ее своим решительным видом, возвышаясь над ней, как гора. Но ему нельзя было отступать. Саймон всегда гордился своей фамилией, своим родом. Даже когда отец, желая угодить молодой жене, начал проматывать состояние, он ни секунды не жалел, что его с ним объединяет имя Норткотов.
Саймон пристально посмотрел на Джессику, желая удостовериться, что она понимает каждое сказанное им слово.
– Я не остановлюсь, пока мы с тобой не займем подобающее нам по титулу положение в обществе, – медленно произнес он. – Наше появление на балу у Милбанков – первый шаг к этому. Я хочу, чтобы ты гордилась своим новым именем.
Саймон смолк. У Джессики было три дня на то, чтобы сшить новое платье. Причем такое, чтобы, увидев его, все гости на балу ахнули от восторга.
Ему было жалко Джессику, но Саймон старался побороть это чувство. Высший свет Лондона должен принять их. Он пустит в ход все деньги жены и ее пока не раскрывшееся обаяние, чтобы добиться этого. А когда Танхилл появится в Лондоне, то положение Джессики будет настолько прочным, что ему никак не удастся навредить ей.
А в том, что он захочет это сделать, Саймон не сомневался. Ведь деньги уплыли у него из-под носа, и можно только гадать, на что пойдет Танхилл, чтобы отомстить им обоим. Одно Саймон знал наверняка – злоба ослепляет, значит, его враг будет делать ошибки. И он ими воспользуется, чтобы раз и навсегда погубить Танхилла. Ради себя, ради будущего своего наследника. И ради Джаи.
В пятницу общество поймет, что он вернулся и готов на многое, чтобы возвратить былую славу графского рода Норткотов. А Джессике скоро станет ясно, что жизнь, которую он ей предлагает, гораздо лучше, чем та, которая была у нее до замужества.
Саймон перевел дыхание и спросил:
– Ты знаешь имя того неуловимого создателя бальных нарядов, о котором говорит весь Лондон?
Джессика глянула на него широко раскрытыми глазами.
– Что? – как-то нервно переспросила она.
– Ты знаешь, кто она, как ее найти? – повторил вопрос Саймон.
Джессике стало явно не по себе. Очевидно, разговоры о новом платье не доставляли ей удовольствия. Очень странно.
– Никто не знает ее имени. Она скрывается от общества, – ответила жена.
– Это не важно. Нам нужно заказать у нее платье. Графиня Норткот должна одеваться у лучших портних. Кстати, кто из них шьет лучше всех?
– Мадам Ламонт.
Саймон повернулся и стал мерить шагами спальню. Нужно было спешить, и он обдумывал самый быстрый способ получить лучший наряд для Джессики.
– Сколько нужно времени на пошив? Мадам Ламонт сведет нас с той дамой, которая придумывает платья? – начал сыпать вопросами Саймон. – У тебя есть любимый цвет? Фасон?
Он не был экспертом в вопросе дамских туалетов, но, похоже, Джессика разбиралась в них еще хуже его.
– Саймон! – позвала его жена, прерывая очередной вопрос.
Он остановился и глянул на нее.
– Ты сейчас говорил? – спросила жена.
– Да.
– Но не смотрел на меня.
Саймон тихо выругался себе под нос и сел на кровать рядом с ней.
– Прости. Я никак не привыкну.
Он взял ее за руку. Та оказалась холодной. Саймон сжал ее и посмотрел Джессике в глаза.
– Скоро ко мне приедут Айра и Холлингсворт. Нам нужно будет обсудить кое-какие деловые вопросы, которые нельзя отложить. А как только мы с ними покончим, я отвезу тебя к этой мадам Ламонт.
Джессика отняла руку. Ее глаза были полны страха.
– Нет, – сказала она.
– Но почему? Ты сказала, это лучшая портниха. Если…
– Правда, она самая лучшая, – прервала его Джессика, – но… Просто я не хочу тревожить тебя. И могу поехать к ней сама.
Саймон опять глянул на жалкие платья, которые висели в шкафу. Да, сегодня он будет сильно занят, и ему с трудом удастся найти время на портниху. Но нельзя допустить, чтобы Джессика поехала заказывать наряд одна. Если судить по тем страшным одеяниям, которые он нашел в шкафу, вкус у его жены очень странный.
Саймон встал и сказал ей:
– Я отпущу тебя, если ты пообещаешь взять с собой герцогиню Холлингсворт. Прости, но мне кажется, ты не очень-то представляешь, что сейчас в моде и какие фасоны тебе идут. А ее светлость в этом понимает как никто другой.
– Хорошо, – согласилась Джессика, кивая. – Я поеду с Мелиндой.
– Не волнуйся, скоро ты научишься одеваться, Джесс, – успокоил ее Саймон. – Просто раньше ты очень редко бывала в обществе и потому не знаешь, как это делать.
Саймон заложил руки за спиной и продолжил:
– Денег не жалей. Следуй советам подруги и скажи мадам Ламонт, чтобы та наняла как можно больше швей. Платье должно быть готово к пятнице.
Джессика опять кивнула:
– Я попрошу мадам Ламонт сшить платье по рисункам той неуловимой дамы-дизайнера, о которой ты говорил. Так что не переживай, Саймон. Я закажу красивый наряд и не опозорю тебя.
От таких слов его сердце сжалось.
– Это важно не только для меня, Джесс, – сказал он ласково. – Общество не должно повернуться спиной к Норткотам. Я ему не позволю.
– А если люди узнают, что я глухая?
– Ты – моя жена. Ты – графиня Норткот. У них не будет выбора, кроме как принять тебя.
Он пытался успокоить Джессику, но страх в ее глазах хоть и стал слабее, но никуда не исчез. Тогда Саймон отвернулся и пошел к выходу, чтобы больше не видеть ее несчастного лица. В эту секунду в дверь постучали.
– Ванна готова, – сказала Марта, держа в руках поднос с едой. Служанка поставила его на столик и добавила: – Она стоит в соседней комнате. И, милорд, вас ждут мистер Кемпден и герцог Холлингсворт. Их провели в кабинет.
– Спасибо, Марта. Я уже спускаюсь.
– Хорошо, милорд. – Марта повернулась к Джессике. – Я сейчас вернусь, чтобы помочь вам искупаться, дорогая.
Саймон подождал, пока служанка вышла в коридор, повернулся к жене и еще раз спросил: