Джентльмены разговаривали. И Джессика легко читала по их губам о том, как они удивились, увидев тут экипаж Норткота. Их также поразил Санджай с его экзотической для Лондона внешностью, который почти два часа спокойно прождал хозяйку, стоя на солнцепеке.
– Кто-нибудь видел молодую жену Норткота? – спросил барон Фарли, вытирая лысину белым платком.
– Только со спины, когда она выходила из ателье, – ответил Читвуд. Он переложил трость в левую руку и правой поправил красный шейный платок. – Лилиан говорит, что у нее очень простое лицо. И что графиня Норткот ужасно одевается. Она не верит, что такой светский утонченный мужчина, как Норткот, женился на ней по своей воле. Лилиан не сомневается, что его заставили – люди или обстоятельства.
Тут в разговор вступил Реддингтон.
– Я слышал, как в клубе говорили, что у этой маленькой серой затворницы откуда-то появились огромные деньги, – с важным видом заявил он. – Сумма не называлась, но мы-то знаем, что ради богатства даже самый требовательный мужчина в некоторых ситуациях может закрыть глаза на недостатки невесты. Если есть большое приданое, то можно смириться и с незнатностью девушки, и с ее некрасивым лицом или дурным характером.
– А ведь Норткот отчаянно нуждался в деньгах, – добавил граф.
– Настолько отчаянно, что решился навсегда связать свою жизнь с сестрой Танхилла? – спросил барон, вертя в руках шляпу.
Граф постучал тростью по камням и продолжил:
– Я слышал, что у Норткота не было другого выхода. Или он женится на богатой, или теряет все. Хотя не представляю, что граф чувствует, когда сравнивает эту девочку с прекрасной Розалинд.
– Может, он уже ее забыл, – сказал Реддингтон.
Джентльмены глянули на него с таким удивлением, что сразу стало ясно – в это они никогда не поверят.
– А вы смогли бы просыпаться каждое утро, видеть перед собой другую женщину и не думать, что на ее месте могла бы быть красавица Розалинд? – спросил Читвуд.
Барон Фарли опять вытер пот с лица и ответил:
– Нет, я бы не смог. – Потом замер с поднятой рукой и спросил: – Интересно, что произойдет, когда Розалинд и Норткот наконец встретятся? Странно, что этого пока не случилось. Я уверен, она захочет вернуть его себе.
– Но граф теперь женат, – заметил Реддингтон.
Услышав такое, барон Фарли поднял голову и рассмеялся.
– Вы думаете, обручальное кольцо хоть на минуту остановит Розалинд? Если да, то это будет в первый раз.
Граф Читвуд вытянул руки и оперся о золотую ручку трости. Судя по его лицу, он принялся серьезно обдумывать ситуацию.
– Я только могу сказать, что бы я сделал на месте Норткота, – после непродолжительного молчания сказал он. – Как только стало бы ясно, что у меня скоро появится законный наследник, я отослал бы жену в поместье подальше от Лондона, а сам сделал Розалинд своей любовницей. Зачем нужна эта нелепая жена, которая вечно путается под ногами и мешает наслаждаться жизнью с красавицей Розалинд? А она уж точно не откажется промотать состояние Норткотов во второй раз.
Мужчины рассмеялись, а потом барон Фарли сказал:
– И не забывайте, что на этот раз ее не будут сковывать узы брака. Никаких обязательств, одни удовольствия.
Сердце в груди у Джессики словно превратилось в камень. Ей было тяжело дышать. Она попыталась сглотнуть, но горло пересохло и ей удалось лишь после нескольких попыток прокашляться. Мелинда тянула ее за рукав, но у Джессики не было сил реагировать на это.
Саймон любил другую женщину. И хотел сделать ее своей любовницей.
Джессика не знала, сколько прошло времени. Мелинда сильно сжала ее ладонь, и она медленно повернулась к подруге. Оказывается, Санджай вернулся и ждал приказа ехать домой. Слуга глянул на джентльменов, сидевших около ателье мадам Ламонт, потом опять на свою хозяйку. Его лицо помрачнело.
– Все в порядке, миледи? – спросил он.
Джессика попыталась ответить, но голос отказывался ей подчиняться. Она смогла лишь кивнуть и откинуться на сиденье, сжав ладони в кулаки.
– Дорогая, что случилось? – спросила Мелинда, кладя руку ей на плечо. – О чем говорили те джентльмены?
– Так, ни о чем. Просто болтали. – Джессика повернулась к Санджаю: – Мы можем ехать?
– Конечно. Сейчас тронемся.
Санджай вскочил на козлы и сел рядом с кучером. Лошади радостно понеслись вперед, а Джессика откинулась на мягкую спинку сиденья. Мелинда опять начала спрашивать, что случилось, но как она могла рассказать подруге об услышанном? Ее страхи оказались реальностью: знакомые Саймона подтвердили, что в его жизни есть другая женщина и что муж скорее всего отошлет жену куда-нибудь подальше, чтобы не мешала его пылкому общению с любовницей.
Боль в сердце усилилась. Джессика вспомнила, как думала перед свадьбой, что они с мужем будут жить, как два соседа под одной крышей. Но после вчерашней ночи эти планы обратились в прах. Как можно оставаться равнодушной к мужчине, объятия которого дарили такое блаженство? Как можно холодно слушать разговоры о его любовнице, когда в памяти осталось ощущение теплого, сильного тела Саймона? Как можно считать посторонним человека, с которым ее теперь связывают такие моменты?
Джессика закрыла глаза. Она зашла слишком далеко. Ее чувства к Саймону уже были глубже, чем хотелось бы в такой ситуации.
Весь оставшийся путь до дома Мелинды они проделали в тишине. К счастью, расстояние было небольшим, и когда экипаж остановился, Джессика попрощалась с подругой и осталась ждать внутри, пока Санджай проводит Мелинду до дверей. Пара минут – и они поехали дальше.
Экипаж стучал колесами по мощеным улицам, а Джессика мысленно прокручивала в голове подсмотренный разговор. Все, что сказали трое джентльменов, было правдой. Она выглядела просто и незаметно. Саймон женился на ней только из-за денег. И пришел к ней в спальню лишь потому, что таков был его долг. Как только он поймет, что скоро у него родится наследник или наследница, то перестанет даже касаться ее.
Джессике было очень больно и горько. Всю дорогу домой она старалась успокоиться, говорила себе, что знала, на что шла. Но это было бесполезно. Джессика казнила себя за наивность, за пустые надежды. Только такая глупышка, как она, могла думать, что у Саймона не было другой женщины. Что вчера ночью ее муж действительно наслаждался близостью с ней. Что когда-нибудь он мог бы полюбить глухую.
На смену боли пришла злость. Еще сильнее стиснув кулаки, Джессика вспоминала, как много мужчин из светского общества имели любовниц. До этого момента она не думала, чем такая неприятная традиция грозила лично ей. Джессика была уверена, что справится с любыми проблемами, если у нее будет возможность придумывать новые наряды и продавать их. Но скоро все могло измениться. Присутствие супруги в городе связывало Саймона по рукам и ногам. Как он смог бы прогуливаться с любовницей, зная, что может в любой момент столкнуться с женой? Конечно, Саймон захочет увезти Джессику в деревню.