Он никого не смог спасти. И ему оставалось только крепко держать Джессику в своих объятиях и молиться, чтобы она простила его.

Горячие горькие слезы обжигали его, сердце сжималось от боли, а Саймон думал о том, что эта юная леди доверилась ему, отдала ему все, лишь бы только он уберег ее от сводного брата. Но даже это у него не вышло. Танхилл чуть не убил Джессику. Если бы не жадность человека по имени Фриш, Саймон так и не смог бы найти ее.

В какой-то момент он почувствовал, что Джессика слегка зашевелилась. Саймон поднял заплаканное лицо и посмотрел на нее. Глаза Джессики были открыты. Она попыталась что-то сказать, но ей не хватило сил.

– Все хорошо, Джесс, я с тобой, – нежно проговорил Саймон. – Танхилл мертв. Больше он не причинит нам вреда.

Джессика медленно подняла руку и коснулась его мокрой щеки.

– Я люблю тебя, Джесс, – сказал Саймон. – Очень люблю. Пожалуйста, поверь мне.

Джессика спрятала лицо у него на груди. Саймон обнял ее и держал, согревая теплом своего тела, до тех пор, пока не вернулся Джон с одеялами и водой.

Саймон поднес кружку к ее губам. Она попыталась глотнуть, но закашлялась, и вода пролилась мимо. Саймон подождал, не выпуская ее из кольца рук, пока Джессика отдышится, а потом смочил водой свой носовой платок и коснулся им ее рта.

Она немного пососала его, проглатывая одну каплю воды за другой. И наконец смогла говорить, пока тихо и хрипло, но понятно:

– Я знала, что ты найдешь меня.

Саймон кивнул, проглатывая комок в горле.

– Да. Наконец-то мы вместе.

– Мне было страшно.

– Знаю, любимая. И мне тоже. Но сейчас все хорошо.

Саймон завернул Джессику в одеяло, потом повернул к себе ее голову и сказал:

– Я люблю тебя, Джесс. Без тебя мне нет жизни.

Джессика кивнула, и две слезы скатились у нее по щекам.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала она.

Саймон прижал Джессику к себе и поцеловал ее запекшиеся губы. А потом он взял жену на руки, Джон накрыл ее еще одним одеялом, и они пошли вверх по ступеням, навсегда оставляя позади страшную темницу.

Джессика спрятала голову у него на груди. А Саймон мысленно поклялся, что больше никто не заставит его любимую страдать.

– Помойте и оденьте этих людей, – поднявшись наверх, приказал он женщине в грязном платье. – Я пошлю людей, которые приедут сюда утром и заберут их. И молитесь, чтобы сюда не нагрянула полиция. Вас всех надо упечь в тюрьму за то, как вы обращаетесь с больными.

Саймон понес Джессику к выходу из ада, в котором по плану Танхилла она должна была умереть. В карете он посадил ее к себе на колени и держал так весь путь до дома.

Саймон вспоминал, как чувство мести толкнуло его взять Джессику замуж. Как огромное желание разделаться с Танхиллом определяло все его действия.

Тогда он еще не знал, что за возможность отомстить ему надо будет заплатить очень высокую цену. Саймон глянул на лежащую в его руках Джессику. И он чуть ее не заплатил.

Эпилог

Саймон вошел в комнату и сел в большое кресло с высокой спинкой, которое по его приказу перенесли в мастерскую Джессики. Он провел весь день в порту и весь пропах морем. Но Саймон знал, что его любимая жена не будет возражать. Джессика всегда с такой радостью обнимала его, что он сразу чувствовал – жена с нетерпением ждала их встречи. Рядом с ней Саймон забывал обо всех проблемах, каким бы усталым он ни приходил домой.

Саймон все никак не мог привыкнуть к тому, что его жена оказалась тем знаменитым дизайнером, о котором говорили все дамы Лондона. Невероятно, но ей каким-то образом удалось провести весь высший свет.

И обман продолжался. Они были женаты почти год, но сплетники ничего не знали о ее секрете. Что ж, Саймон был не против и дальше держать это в тайне. А вот о том, как сильно он любит свою жену, ему хотелось кричать на всю страну.

Сейчас с Джессикой все было в порядке. Но сразу после того как он вытащил ее из той страшной лечебницы, были моменты, когда ему казалось, что жене не хватит сил выжить и оставить все в прошлом. Саймон боялся, что Танхилл даже из могилы сможет разрушить их жизнь. К счастью, Джессика оказалась крепче, чем он думал, и в конце концов пришла в себя.

– Над чем работаешь? – спросил Саймон, когда Джессика подняла голову. Она улыбнулась ему так искренне, так нежно, что у него сладко сжалось сердце.

– Это сюрприз.

Саймон встал и направился к столу, где лежал набросок. Но Джессика его остановила:

– Нет, не надо. Подожди, пока я не закончу.

Саймон послушно сел обратно в кресло и сказал ей:

– Хорошо, только не думай, что я стану хвалить рисунок, если он мне не понравится.

– Разве ты когда-нибудь так делал? – спросила она, игриво поднимая брови.

– Да, на прошлой неделе. – Саймон пытался спрятать ухмылку и выглядеть серьезно. – Когда увидел то ужасное фиолетовое платье для леди Вестфолд. Тебе должно быть стыдно за такие творения.

– Дело было не во мне, и ты это знаешь. Я сказала мадам Ламонт, что ей нельзя носить розовое и фиолетовое, но леди Вестфолд ее не послушалась. Само платье красивое, а вот цвет – настоящая катастрофа. Из-за него эта дама стала похожа на нелепую куклу.

Саймон рассмеялся, а потом глянул на стены, где множились рисунки нарядов. Джессика восхищала его каждый день.

Потом он посмотрел на ее полные рубиново-красные губы и едва сдержался, чтобы не подойти и не поцеловать их. Обычно это было началом любовной игры, которая заканчивалась очень нескоро. Джессика даже начала жаловаться, что не может работать, когда он к ней заходит, но Саймон только улыбался в ответ. Ему, наоборот, казалось, что в этой комнате он как раз трудится на славу.

Джессика глянула на него, не выпуская карандаш из пальцев, и сказала:

– Утром тут была Мелинда. Она пригласила нас на прием в эту пятницу. На этот раз ожидается нечто удивительное.

Саймон увидел, что Джессика слегка нахмурилась, и спросил:

– Тебя это пугает?

Джессика опустила голову к наброску и добавила еще несколько линий.

– Мелинда очень взволнована, – продолжила она. – В Лондоне сейчас выступает известный пианист Ференц Лист. Она позвала его к себе, и тот согласился исполнить свои «Венгерские рапсодии».

Саймон подождал, пока Джессика глянет на него, и спросил:

– И что тут страшного?

– Все в обществе знают, что я не слышу. Люди, наверное, станут показывать на меня пальцами, если я там появлюсь?

Саймон протянул ей руку.

– Иди ко мне, – сказал он.

Джессика послушалась, и тогда Саймон усадил ее на колени и обнял.