– Я не питаю к тебе ненависти, Джулиана. – Патрик с легким удивлением понял вдруг, что это чистая правда. – Допускаю, что должен был бы тебя ненавидеть. Но ты обладаешь фантастической способностью влезать в душу, овладевать мыслями…
Три дня их совместного путешествия все переменили. Если это и была дорога в ад, как он поначалу полагал, то теперь Патрик думал, что ад вовсе не таков, каким он себе его воображал. Он просто пережил три дня пытки, постоянно ощущая аромат Джулианы, слыша ее смех, любуясь дивными губами, изогнутыми в улыбке. И даже начал ко всему этому привыкать… От Джулианы никуда было не деться… Но со все возрастающим раздражением Патрик понимал, что не желает этого.
Джулиана прерывисто вздохнула:
– Почему ты женился на мне, Патрик?
Проще вопроса не придумаешь. И сложнее – если отвечать правдиво.
– Я женился на тебе, чтобы ты сохранила свою репутацию, – ответил он, твердо придерживаясь намеченного плана.
– Я думала об этом все эти три дня, и я… – не могу поверить, что моя репутация подвергалась такой уж страшной опасности. Ведь ничего, в сущности, не случилось. У нас были иные пути разрешить возникшие проблемы. Например, супруга мистера Маккензи могла бы сопровождать нас в Соммерсби…
– Она носит под сердцем дитя, Джулиана. Я никогда не осмелился бы попросить ее ехать с нами.
– О-о-о… – Джулиана вдруг мучительно покраснела до корней своих огненных волос. – Я подумала… – Голос ее понизился почти до шепота и стал еле различим сквозь шум, доносящийся из таверны. – Я подумала, что… что ты женился на мне, потому что этого хотел…
О чем это она? Какая причудливая логика! Это вовсе не речь светской красотки с весьма сомнительной славой, которая возбуждала сплетни лишь потому, что ей так хотелось, или целовалась с одним джентльменом, дабы возбудить ревность в сердце другого. Патрик знал склонность Джулианы к некоторой театральности – неужели и сейчас очередной ее «сценический выход»? По-видимому, с фантазией у нее дела обстоят потрясающе! Иначе она в жизни не вообразила бы, что, предлагая ей руку и сердце, он что-то чувствовал к ней – то есть что-то большее, нежели просто отсутствие ненависти…
Здравый смысл диктовал Патрику сейчас во всем соглашаться с Джулианой, шептать ей на ушко какую-нибудь сентиментальную дребедень. А если толпа внизу разбушуется не на шутку – то кричать ей о чувствах! Таков был хитроумный план Джеймса Маккензи, вдохновленного парами виски и самыми добрыми намерениями.
Нет, он не ненавидел Джулиану. Что, впрочем, вовсе не означало, что любил ее.
– Но почему для тебя это сейчас так важно? – спросил Чаннинг, силясь увидеть ситуацию ее глазами. – Так ли уж важны причины? Дело сделано. Я женился на тебе, несмотря на… ту историю. Разве этого недостаточно?
Джулиана отчаянно затрясла головой, и из ее прически вылетело разом несколько шпилек.
– А я вышла за тебя именно из-за той самой истории. Но в ней есть эпизоды, тебе до сих пор неведомые! – Она испустила страдальческий вздох, и Патрик внутренне похолодел, потому что помнил, как горячи были минуту назад ее губы. – Я была не вполне правдива, когда меня опрашивали тогда, Патрик. Я почти ничего не видела в тот роковой день…
Лицо Патрика оставалось бесстрастным. Лишь едва дернулась щека…
Впрочем, не совсем так. От Джулианы не укрылась внезапная перемена, произошедшая в нем, – его глаза, умевшие излучать разные чувства (о, теперь это ей уже было известно!), вмиг сделались пустыми. Однажды Джулиана уже видела мистера Чаннинга таким – почти год назад, когда он стоял в кабинете отца, обагренный кровью…
Еще совсем недавно ей не было бы до этого никакого дела. Она смотрела на мир сквозь призму собственных заблуждений, находя удовольствие в мелких интригах и порхая с цветка на цветок словно колибри. Даже поездка в Шотландию была всего-навсего блажью, пусть даже Джулианой руководило благородное желание. Но тяготы путешествия и более близкое знакомство с Патриком, на поверку оказавшимся человеком чести, а вовсе не бездушным убийцей, подрезали ее розовые крылышки…
– Ты заявила в суде, будто своими глазами видела, как я прицелился из ружья в брата.
Его тихий голос подействовал на Джулиану словно удар кулака, сбивающий с ног.
– Я видела… что-то. – Джулиана беспомощно всплеснула руками. – Кого-то. Я просто… дело в том… – Ее голос понизился до шепота. – Я плохо вижу.
Патрик, отступив от нее еще на шаг, пристально изучал Джулиану.
– Ваши глаза прекрасно все видят, ежели вы того хотите, леди.
– Я плохо вижу на расстоянии, – объяснила она. – Вдали все выглядит как бы в тумане… плохо различимым.
– Стало быть, ты носишь очки?
Лицо Патрика все еще было каменным, однако в голосе зазвучали угрожающие нотки.
Джулиана отчаянно затрясла головой:
– Нет!
Очки? Да никогда! Она прекрасно знала, что бывает с леди, носящими очки. Три сезона, проведенных в Лондоне, в числе прочего научили ее и этому…
Патрик сощурился:
– Так ты солгала тогда? Насчет того, будто бы видела меня?
– Я… не сказала всей правды, но нельзя сказать, что солгала… Когда меня опрашивали, в голове словно помутилось… – Джулиану передернуло от страшного воспоминания. – Меня спросили тогда, почему я прогуливалась так рано утром, да еще в одиночестве. И, наверное, в попытке объясниться я… отводила подозрения от себя!
Патрик выбранился сквозь зубы – Джулиана даже не поняла, что именно он произнес, но не стала протестовать, а просто потупилась.
– Я тогда шла за тобой следом. Думала, что в такой час у меня, возможно, появится шанс поговорить с тобой. Поговорить наедине.
Лицо Патрика окончательно окаменело:
– Какая фантастическая глупость! Тем утром стоял густой туман… и он кишмя кишел охотниками с заряженными ружьями! Тебя могли пристрелить как зайчика!
Разумеется, теперь Джулиана это уже понимала. Однако тогда она думала лишь об одном: нужно отыскать мистера Чаннинга, предупредить, что он должен быть осторожным при малейших признаках опасности.
– Когда я услышала, что ты ссоришься с братом, то спряталась в беседке…
Джулиана вспомнила, как ползала на коленках, прислушиваясь к доносящимся голосам.
Патрик хмуро натягивал брюки:
– В какой именно беседке?
– Ну… в греческой, что на восточной лужайке, возле берега озера. – Она с трудом перевела дух. – Ты ведь все уже слышал, Патрик. Я в твоем присутствии объясняла это в суде…
– Тем не менее сейчас ты признаешься, что твое заявление, мягко говоря, не вполне соответствует истине. Так что придется тебе стерпеть некоторые мои вопросы: мне необходимо прояснить ситуацию. – Он сосредоточенно и яростно застегивал брюки. – На каком расстоянии ты видишь четко?