Прижимая к груди неподвижное тело собаки и одолеваемый тягостными раздумьями, Патрик ударом ноги распахнул двери в свой ветхий домик, переоборудованный под лечебницу. Щеколда все равно толком не закрывалась – впрочем, в этом полуразвалившемся домишке, ставшем его жильем и одновременно больницей, почти все требовало ремонта. Он мог бы просто толкнуть дверь бедром, как обычно и поступал, когда руки у него бывали заняты. Но сейчас Патрик словно выместил на ни в чем не повинной деревянной двери все накопившееся раздражение.
От грохота леди, плетущаяся вслед за ним, подпрыгнула словно вспугнутая пташка, – это несказанно обрадовало мистера Чаннинга, так как давало некоторое преимущество в ситуации, не сулящей ровным счетом ничего доброго.
Стоило ему переступить порог, как по лестнице кубарем скатился комок желтого меха и принялся кружиться у его ног. Прихожая наполнилась радостным заливистым лаем.
– Тише, Джемми! – Патрик увернулся от буйных ласк своего питомца. Это была первая собака, которую ему пришлось лечить здесь, в Мореге. Терьер и теперь слегка прихрамывал. – Сидеть! – приказал хозяин.
Джемми продолжал стоять. Хвост его бешено молотил воздух, а розовый язык от счастья вывалился из пасти. Мисс Бакстер стянула перчатки и, присев, принялась чесать у терьера за ушами:
– Кто этот невоспитанный зверь?
– Первая жертва почтового экипажа, – сухо ответствовал Патрик.
Наслаждаясь нежной лаской тонких пальчиков Джулианы, пес прикрыл глаза и блаженно заскулил. Патрик взирал на эту сцену с изумлением и раздражением. Он всегда считал Джемми преданной собакой. Мужской собакой. Терьер обожал чесаться единственной оставшейся задней лапой и вылизывать то место, где некогда были его яйца. И всегда отирался у ног Патрика – разумеется, если вблизи не было цыпленка или кролика.
Теперь же эта «мужская» собака, рухнув на спину и расставив все три лапы, наслаждалась тем, как совершенно немужественная мисс Бакстер чешет ему пузо. Непринужденное общение Джулианы с псом поразило Патрика. Хоть она и выглядит сейчас замарашкой, со своими взлохмаченными волосами и в перепачканном грязью платье, все же эта мисс Бакстер явно из тех, кто в высшей степени придирчив к покрою своих одежд и завивке кудрей. Но теперь, сдернув перчатки, ласкает не просто собаку, а трехногого инвалида! Что ни говори, абсурдное зрелище…
– А сколько всего живых существ попало под колеса? – спросила Джулиана дрогнувшим голосом.
– С начала года уже четверо. Мистер Джефферс обычно опаздывает, поэтому торопится, а деревенские жители отказываются привязывать своих собак. Что и приводит к печальным, но предсказуемым последствиям.
– Вижу, что отрезáть у них лапы – ваше хобби.
Патрик едва не выбранился сквозь сжатые зубы. Он был настолько потрясен видом мисс Бакстер в своей неприбранной прихожей, что чуть не позабыл о собаке, завернутой в сюртук. Чаннинг прошел по узкому коридору, ведущему на кухню. Из комнаты, некогда служившей хозяевам в качестве гостиной, послышалось жалобное блеяние – ягненку-сироте давно пора было дать бутылочку с молоком, но Патрик решил с этим повременить.
Он уложил нового пациента на кухонный стол и осторожно развернул полы сюртука. Еще одним сюртуком стало меньше в его немудреном гардеробе… эдак он скоро по миру пойдет.
За его спиной послышался цокот каблучков мисс Бакстер.
– И вы живете тут совсем один? Послушайте, ведь вы графский отпрыск! Вы могли бы позволить себе слугу… или даже двух!
Патрик не стал отвечать. К чему ей рассказывать, что за все время своего добровольного изгнания он не принял от отца ни единого соверена… Уж кто-кто, а эта избалованная мисс Бакстер наверняка не отказалась ни от одного фартинга за всю свою сладкую жизнь!
Мистер Чаннинг попытался всецело сосредоточиться на раненой ноге животного, но отвлечься от этой леди оказалось ох как непросто! Она действовала на него словно сверкающая блесна на рыбу: завораживала, гипнотизировала…
За спиной у него что-то звякнуло:
– Вы что, тут вообще не готовите? Кастрюлями, похоже, не пользовались ни разу.
В Патрике вновь стало закипать раздражение. Черт подери, почему бы ей не заткнуться?
– А вот чайник служит исправно.
Это было сущей правдой: горячая вода всегда должна быть наготове. Однако его ответ отнюдь не удовлетворил любопытство Джулианы.
Подавив раздражение ее бесцеремонным вторжением в свое жилище, Патрик начал обследовать новоявленного пациента. Собака все еще лежала неподвижно, что обеспокоило Чаннинга. Кроме раздробленной лапы, он не видел никаких повреждений, но то, что пес до сих пор не пришел в себя, могло указывать на серьезную травму мозга.
Впрочем, бессознательное состояние животного в каком-то смысле было даже удобно. Если поторопиться, то можно успеть ампутировать раненую лапу, пока пес не очнулся. Но сделать это быстро будет затруднительно, ведь ассистента у него нет…
Чаннинг с сомнением покосился на мисс Бакстер, которая, подойдя к боковому столику, водила тонким изящным пальчикам по чистым инструментам. Нет, проку от нее не будет. Скорее даже напротив. Джеймс Маккензи, его приятель, а в недалеком прошлом сосед, однажды помогал ему в подобном деле, но сейчас он наверняка садится ужинать в своем новом доме на другом конце города и вообще наслаждается безмятежным семейным счастьем…
Под рукой не было ровным счетом никого, кроме этой мисс Бакстер, всюду сующей свой нос.
– Я думала, вы отнесете собаку в операционную…
Держа перед собой зажим с длинными рукоятками, она поднесла его к глазам и, сощурившись, словно семидесятилетняя старушка, потерявшая очки, принялась задумчиво изучать. Вертя инструмент в руках, она поджала губы.
– Ведь это ваша кухня, – наконец изрекла Джулиана. – Не лечите же вы, в самом деле, своих пациентов прямо здесь!
Патрик не стал просвещать леди насчет назначения зажима – к чему ей знать, что этот инструмент он использует, когда кастрирует телят? А вдруг взбалмошной мисс Бакстер придет в голову испробовать его на нем?…
Вместо этого он достал хирургические инструменты, которые держал в ближайшем буфете – рядом с жестянкой где хранился чай, и солонкой.
– Столы, в сущности, мало чем различаются. В этом смысле я не слишком предвзят.
– Оно и видно! – Джулиана отложила опасное орудие и боязливо приблизилась. Увидев, что за предмет мистер Чаннинг держит в руках, она широко раскрыла глаза: – Что это такое?
Патрик проигнорировал вопрос, однако отнюдь не саму мисс Бакстер. Он взвесил в руке пилу для костей: чудовищную, хорошо смазанную маслом, с зубьями величиной с ноготь взрослого мужчины и, с мстительным удовлетворением отметив, как побелело личико мисс Бакстер, положил инструмент на стол рядом с бесчувственным животным.
И улыбнулся – впервые с тех пор, как увидел ее. Наверняка Джулиана считает его жестокосердным убийцей. Возможно, он таков и есть – Патрик не был до конца в себе уверен, как и не вполне еще разобрался в тех трагических обстоятельствах, что вынудили его круто переменить жизнь и скрыться в этой глуши. А это означало, что несколько следующих минут будут как минимум забавными…