– Понятно. Это надувательство чистой воды!
– Мама! – повернулась к ней Минна.
– Это одна из этих… как они называются… финансовых пирамид.
– Мама ничего не понимает в финансовых схемах, – сказала Деннису девушка.
– Не говори обо мне так, как будто меня тут нет, Минна!
Трентону этот разговор был уже неинтересен. Он полулежал в кресле, откинувшись на спинку.
– Да, ерунда, – сказал он, – мне все равно дом не нужен.
Кэролайн посмотрела на Денниса, как бы спрашивая: «Ну что, видите?!»
– Боюсь, тут не все так просто, – сказал адвокат.
До этого момента в завещании не было ничего интересного. Никаких сюрпризов, все четко, ясно и грамотно. Да уж, с Ричардом Уокером гораздо приятнее иметь дело после его смерти, чем при жизни. Он завещал полмиллиона долларов обоим детям, еще половину – Эми. Все, что было в доме, отходило Кэролайн, она могла распоряжаться вещами как угодно – хоть продать, хоть выкинуть. Но сам дом отходил Трентону. Так Ричард все усложнил. Уж в этом он был мастер!
– Говорю вам, мне неважно, что вы с ним сделаете, – подал голос Трентон, – продайте его, превратите в отель. Ну, или сожгите к чертям, как Минна предложила.
Элис издала странный звук. С тех пор, как вернулись Уокеры, она была напряжена, как задница у монашки.
Она боялась. Знала, что правда рано или поздно всплывет. Как во время потопа в семьдесят девятом, когда к крыльцу подплыла грязь, нам выбило стекла, всюду были упавшие деревья, плавала какая-то ветошь и даже черепаха со старушечьим лицом. Мэгги, дочку Элис, тоже принесло к моим дверям в тот год.
Запомните! Помните об этом, когда будете готовы поверить в каждое слово Элис, когда она будет говорить, что я та еще коза и параноик, что я перевираю факты из прошлого. Ее собственный ребенок – единственный ребенок – почти ее не знал. Она сама мне об этом говорила.
– Минна. – Кэролайн притворилась, что шокирована.
Минна развела руками:
– Я же говорила это не всерьез.
Деннис прочистил горло. Кажется, вся эта ситуация была для него чем-то сверхъестественным. Наверное, он обычно занимается документами по перекраиванию земельных участков и разводами. А эти Уокеры уже все соки из него, бедненького, выжали этой дележкой имущества.
– Боюсь, тут не все так просто, – повторил он, – у вас нет права влиять на судьбу имущества, пока вам…
– …не исполнится восемнадцать, я знаю, – перебил его Трентон.
– Скажите, мы закончили? – Минна начала вставать. – Мне надо к Эми.
– Вообще-то это еще не все, – Деннис снова дернул головой и поправил воротничок, – мистер Уокер дает еще кое-какие распоряжения…
– Ну, не удивительно, – сказала Кэролайн, – он жил для того, чтобы доставлять всем головную боль. И почему я решила, что после его смерти что-то изменится?
Деннис торопливо заговорил:
– Он хотел бы, чтобы его прах был погребен, а не развеян. Причем похоронен где-то на территории его владений.
– Это предсказуемо, – сказала Минна, – он всегда говорил, что хочет навсегда остаться здесь. Даже потоп, смерть или сам дьявол его отсюда бы не вытащил.
– Есть еще кое-что, – начал Деннис и вдруг остановился, – довольно большая часть наследства… – Он помял в руках завещание и прочистил горло. И порозовел еще сильнее и пошел какими-то красными пятнами. Пару секунд он стоял, растерянно открывая и закрывая рот. Потом повернулся к Кэролайн. – Мы можем обсудить это наедине?
Кэролайн удивленно уставилась на его.
– Мне все равно, – сказала она, – что он там сделал? Оставил половину денег собачьему приюту?
– Он ненавидел собак, – произнес Трентон.
Деннис положил бумаги перед собой и выровнял стопку так, чтобы углы листов совпадали. Минна снова села. Он упорно избегал ее взгляда. На секунду в комнате воцарилась гробовая тишина.
– Мистер Уокер оставил половину своих денег Адриане Кадью, – проговорил адвокат.
Минна и Кэролайн быстро переглянулись.
Девушка поспешно сказала:
– Трентон, ты не мог бы посмотреть, как там Эми?
– Кто такая Адриана? – спросил Трентон.
– Трентон, пожалуйста, – сказала она с напором и одарила его тяжелым взглядом своих темных глаз. Как она всегда это делала. Как в детстве: «Не ставь их сюда!» Это сработало. Он встал, вернее сказать, вытек из кресла и нехотя поплелся к выходу.
Время шло, проходили секунды, минуты.
– Вы с ней знакомы? – спросил Деннис.
Кэролайн сидела неподвижно, как изваяние, тупо уставившись на пустой стакан, который держала в руках. Там была водка «Абсолют» с сельтерской водой. Без лимона. Я бы, конечно, кинула лимон.
– Нет, – коротко ответила она.
– Мне жаль, мама. – Минна хотела положить руку на колено матери, но та отдернула ногу.
– Наш брак распался десять лет назад, – выдавила из себя Кэролайн, – этого стоило ожидать. Хотя, даже когда мы были женаты… – Она замолкла.
– Я не помню никакой Адрианы, а ты помнишь? – спросила я у Элис.
– Нет, – прошептала она мне в ответ. Не знаю, на кой она вообще шепчет! Нас же никто не слышит!
– Помню, была Агнес, – перечисляла я, – дурацкое имя.
– Хватит, Сандра.
– И еще Анна…
– Я сказала, хватит!
Минна решительно поднялась и вышла из комнаты. Кэролайн уставилась в окно. Мне на долю секунды даже стало ее жаль. Кэролайн, конечно, не фонтан, но она делала все, что от нее зависело. Как и все мы.
– Вы с ней уже связались? – спросила она, не глядя на Денниса.
– Ричард оставил ее адрес, мы написали ей. Она, кажется, живет где-то в Торонто…
Если он рассчитывал хоть на какую-то реакцию, то облом. Кэролайн по-прежнему смотрела в окно и не двигалась.
– Сколько? – вдруг спросила она.
Деннис нервно мотнул головой, как будто не ожидал этого вопроса.
– Что?
– Сколько он ей оставил? – Кэролайн посмотрела на него большими голубыми глазами цвета неба на детском рисунке.
– Миллион, – тихо ответил Деннис.
Кэролайн тяжело опустила веки и подняла снова.
– Больше, чем своим собственным детям, – проговорила она.
Затем встала и, пошатываясь, пошла к дверям, задев по пути стул.
Самое лучшее, что мог сделать для меня мой папочка – крякнуться прежде, чем потратить все свои деньги. В общем, он оставил мне круглую сумму, чтобы я могла купить себе жилье. Наверное, хотел быть уверенным, что я никогда не приползу обратно в Джорджию.