После смерти Холбрука Белый дом держал Клинтон и государственный департамент на расстоянии от политики «Аф-Пак». Но их внимание к Пакистану было спорадическим; страна попадала в поле зрения Белого дома каждый раз, когда там возникал кризис, в других случаях отношение передавалось на усмотрение основателя.
Общественная кампания против Пакистана оказалась обреченной на провал. Пристыженные генералы заняли оборону. Привыкшие думать о себе, как о щите и цементирующей силе нации, они опасались, что Америка поставила для себя цель ликвидировать их, поэтому они и мысли не допускали о сотрудничестве и сворачивались в клубок, как выкрашенные в цвет хаки ежи.
Как я уже отмечал, Усама бен Ладен скрывался в Абботтабаде при обстоятельствах, при которых трудно не обвинить пакистанских военных в том, что они укрывали его70; но нам не удалось бы найти его и многих других боевиков, обозначенных в качестве цели для атак беспилотников в Пакистане, если бы не усиливавшееся сотрудничество со стороны Пакистана по сбору разведданных и разрешение на въезд оперативников ЦРУ в Пакистан71. Пакистанцы не хотели выдавать так много виз оперативникам ЦРУ, как им пришлось выдать, но с учетом развития по восходящей линии американо-пакистанских отношений в 2009-м и 2010 годах они считали себя обязанными так поступить.
Я сбился со счета относительно того, сколько раз Холбрук говорил пакистанским официальным лицам: «Как вы можете отказывать в визах нашим людям, когда мы так хорошо сотрудничаем во время нашего стратегического диалога?» И каждый раз это срабатывало. Уверен, что пакистанские военные сожалели о той степени сотрудничества, до которой оно дошло, но Холбрук был прав: вы получаете от Пакистана больше в том случае, если придаете позитивную динамику двусторонним отношениям. Пакистан не давал нам всего, что нам хотелось бы получить от него, но все же мы получали хоть что-то; и даже если это было не самым оптимальным, не назовешь это совсем уж пустячным. Когда мы заменили обещания партнерства и помощи на грубое давление, оказалось, что даже та небольшая толика сотрудничества, которую мы получали как должную, полностью испарилась.
После того как отношения совсем разладились в 2011 году, многие в администрации и СМИ возложили вину на Пакистан. Они говорили, что именно Пакистан решил взорвать отношения, начиная с того, как он отреагировал на историю с Реймондом Дэвисом. Но причиной такой реакции со стороны Пакистана стало то, что наша политика сочетания давления с вовлечением и помощью была успешной и позволяла получать от них больше, чем им хотелось бы давать. Администрация совершила ошибку, отреагировав на действия Пакистана отказом от этой политики, которая приносила свои плоды. Нам следовало бы удвоить наши усилия на тех направлениях, которые давали результаты.
В июле 2011 года советник президента по вопросам национальной безопасности Том Донилон попросил сенатора Керри переговорить с генералом Каяни и посмотреть, удастся ли вернуть американо-пакистанские отношения на старый путь. Сенатор и высокопоставленный военный согласились на тайную встречу в Абу-Даби. Они встречались два дня подряд и провели в общей сложности 19 часов за переговорами. Это был самый обстоятельный и детальный разговор, который был у Америки с Пакистаном за последнее время. Каяни и Керри поработали над тем, чтобы облечь мысли Каяни в докладную записку Обаме, которую Керри привез в Вашингтон.
Каяни думал, что двухдневное мероприятие вовлечет Белый дом в значимую стратегическую дискуссию, которая сможет прояснить обстановку, восстановить отношения и определить курс их дальнейшего развития. С обеих сторон были предприняты усилия для того, чтобы вернуть отношения к уровню, на котором они находились на их более продуктивной фазе в 2009–2011 годах. Керри продолжил начатое Холбруком.
19 часов переговоров и докладная записка не вызвали немедленной реакции со стороны Вашингтона. Но три месяца спустя, в октябре, Том Донилон, Марк Гроссман и главный «регулировщик» Белого дома по «Аф-Паку» генерал Льют вновь отправились в Абу-Даби на встречу с Каяни. Отношения не улучшились, и Донилон хотел сгладить проблемы с Пакистаном. Каяни, в свою очередь, рассчитывал услышать реакцию на свой документ и узнать больше о понимании Америкой ситуации в регионе – в чем была ее стратегия?
Очередная встреча была намного короче, и вскоре стало ясно, что было у Донилона в повестке дня: вынести Пакистану строгое предупреждение за его поддержку сети Хаккани. Донилон не ссылался на представленные Каяни материалы или на дорожную карту, разработанную им с Керри. Вместо этого он передал Каяни перечень проступков Пакистана, подкрепленный доказательствами, предоставленными разведкой. Пакистану предлагалось закрыть свою лавочку и все свои спецоперации в Афганистане, отказаться от стратегических целей и ликвидировать Талибан, а не то будет плохо. Нас больше всего волновали мероприятия по зачистке местности в Афганистане. И мы рассчитывали на помощь Пакистана.
В своем детальнейшем отчете о встрече между Донилоном и Каяни (который стал ударом для Каяни после появления в печати – он отказался от продолжения встречи с высокопоставленными сотрудниками Белого дома) корреспондент «Нью-Йорк таймс» Дэвид Сэнгер говорил о том, что в течение первых пяти с половиной часов встречи Каяни только и делал, что курил «изысканные» сигареты «Данхилл» и пускал дым в лицо своим американским собеседникам72. Но это происходило, вероятно, потому, что генерал был в замешательстве от того, что миссия Керри превратилась в пустой звук. Он мог рассуждать таким образом: «Коль скоро вы уходите из Афганистана, то сеть Хаккани может понадобиться мне еще больше. К тому же вы забываете, что вам нужны наши дороги для того, чтобы убраться восвояси».
В последующие месяцы политика Вашингтона, в основе которой лежало одно только давление, отбросила отношения далеко вниз по спирали, что поставило нас в очень рискованное положение. Америка быстро узнала, что Пакистан может быть еще менее кооперабельным, и, к нашему удивлению, мы не могли с этим примириться. Политика ухудшения отношений для их улучшения – получать больше от Пакистана, давая ему меньше, – была непродуктивна. Пакистан не пошел на сотрудничество из-за оказания на него давления. Напротив, Исламабад начал закрывать пути снабжения, сократил сотрудничество в области разведки и в конце концов в марте 2012 года потребовал «перезагрузки» в отношениях с Вашингтоном, начав с закрытия американской программы БПЛА (хотя этого и не случилось). Головная боль, какую все это означало для наших усилий в не имеющем выходов к морю Афганистане, была налицо. Если Пакистан сократит свое сотрудничество, утверждения президента о достигнутом на сегодняшний день успехе и его надежда на завершение войны в 2014 году окажутся под угрозой срыва. Когда Обама объявил, что ситуация в Афганистане улучшилась настолько, что позволяет начать отправку американских войск домой, он исходил из того, что Пакистан будет продолжать сотрудничество на прежнем уровне, на котором оно осуществлялось в первые два года его пребывания у власти. В противном случае могло бы вспыхнуть насилие, что поставило бы под угрозу планы вывода американских войск.
Отношения достигли самой низкой точки во время инцидента в Салале. 26 ноября 2011 года американские войска выступили в качестве сил поддержки афганской армии в ожесточенной погоне за талибами недалеко от пограничных постов в районе Салала на афгано-пакистанской границе. В какой-то момент в ходе перестрелки пакистанские солдаты включились в нее и начали стрелять по американским и афганским войскам. Американские вертолеты и истребители ответили, обрушив огонь на пакистанские блокпосты, в результате чего было убито 24 пакистанских солдата.