* * *
Велосипедная тропа – полоса изношенного асфальтобетона шириной с автомобиль – тянулась практически по прямой от пункта А до пункта Б, пейзаж вокруг был довольно невзрачный. Теоретически ничто не мешало вам сделать петлю в любом месте, но Нора либо разворачивалась на полпути, на окраине Мейплтона, тогда получалось шестнадцать миль – легкая прогулка, – либо катила до самого Роуздейла, преодолевая по круговому маршруту тридцать четыре мили – расстояние, которое с некоторых пор ничуть ее не пугало. Если б тропа была миль на десять длиннее, она так и ехала бы по ней до самого конца.
Еще не так давно она бы рассмеялась, если б кто-то предположил, что трехчасовая велосипедная прогулка станет для нее обыденным времяпрепровождением. В ту пору жена и мать, полностью посвятившая себя семье, она крутилась как белка в колесе: у нее была масса забот и обязанностей, ей вечно приходилось разруливать какие-то сиюминутные кризисные ситуации, а список текущих дел постоянно пополнялся, так что ей с трудом удавалось найти время на то, чтобы пару раз в неделю ходить на занятия йогой. А сегодня, кроме езды на велосипеде, никаких других дел у нее и не было. Порой, засыпая, она грезила о том, как едет на велосипеде – смотрит, словно завороженная, на то, как земля исчезает под передним колесом; руки, вцепившиеся в руль, вибрируют от жужжания проносящегося мимо мира.
Нора понимала, что однажды ей придется найти работу, хотя спешки в том никакой не было. Она получила щедрые выплаты по случаю утраты своей семьи – три крупные шестизначные суммы от федерального правительства, которое взяло на себя заботу о пострадавших после того, как страховые компании классифицировали Внезапное исчезновение как «Божий промысел», за который они не могут нести ответственность, – и, как она прикинула, этих денег ей должно хватить как минимум лет на пять, а, может, и дольше, если она продаст дом и найдет жилье поскромнее.
И все же рано или поздно она должна будет зарабатывать на жизнь, и иногда она об этом размышляла, но пока ничего толкового не придумала. Нора представляла, как просыпается по утрам, целеустремленная, встает с постели, одевается, наносит макияж, выходит из дома… на этом ее фантазия истощалась. Куда она пойдет? В офис? В школу? В магазин? Она понятия не имела. Социолог по образованию, она несколько лет проработала в аналитической фирме, которая определяла рейтинги корпораций по критериям их социальной и экологической ответственности, но сама она себя видела только в работе с детьми. И в прошлом году попробовала работать с ними: два раза в неделю по полдня помогала в детском саду, куда раньше ходила Эрин, но, к сожалению, попытка оказалась неудачной. Она слишком много плакала перед детьми, обнимала их чуть крепче, чем следовало, и ее в мягкой уважительной форме попросили взять отпуск за свой счет.
«Что ж, ладно, – говорила себе Нора. – Может, это и не будет иметь значения. Как знать, может, через пять лет вообще никого не останется».
Или, может быть, она встретит хорошего человека, выйдет замуж, создаст новую семью – может, такую же, как та, что она потеряла. Эта идея ей казалась соблазнительной, пока она не задумывалась о новых детях. Нора была убеждена, что они бы ее разочаровали, ведь ее настоящие дети были просто идеальны, а разве можно тягаться с совершенством?
Она выключила айпод, похлопала по карману куртки, проверяя, на месте ли перцовый баллончик, затем переехала шоссе № 23 и покатила по длинной жутковатой тропе, что тянулась между заброшенной промышленной площадкой, простиравшейся с южной стороны, и низкорослым лесом, который формально находился в ведении Комиссии округа по охране парков, – слева. Здесь с ней никогда ничего плохого не случалось, но в последние месяцы ей доводилось видеть странные вещи – свору собак, бегущих за ней по опушке леса; мускулистого мужчину, который, насвистывая, катил по тропинке пустую инвалидную коляску; католического священника сурового вида с седоватой бородой, схватившего ее за руку, когда она проезжала мимо. А на прошлой неделе она встретила мужчину в деловом костюме, приносившего в жертву овцу на небольшой поляне возле затянутого водорослями пруда. Мужчина – он был полноватый, средних лет, с кудрявыми волосами, в очках с круглыми стеклами – держал нож у горла животного, но резать еще не начал. И мужчина, и овца, оба очень несчастные, испуганно смотрели на Нору, ведь она застала их за неким действом, которое они предпочли бы совершить втайне от других.
* * *
Почти каждый вечер она ужинала у сестры. Порой это немного угнетало. Как-то утомительно вечно быть довеском к чужой семье, играть роль тетушки Норы, делая вид, что ей интересна пустая болтовня племянников. Тем не менее она была благодарна за те несколько часов непринужденного человеческого общения, за передышку, без которой день казался бы нестерпимо длинным, пронизанным ощущением сиротства.
Особенно трудно ей давались послеобеденные часы – безжизненная аморфная глыба одиночества. Потому она так и расстроилась, когда потеряла работу в детском саду, целиком заполнявшую это тягостное время. Она занималась домашними делами, если таковые находились – теперь каких-то насущных забот было гораздо меньше, – от случая к случаю открывала какую-нибудь книгу, позаимствованную у сестры: из цикла про «Шопоголика» [52] , «Суженый», «Хорош в постели» [53] – легкое развлекательное чтиво, которое она раньше любила. Однако теперь от чтения ее клонило в сон, особенно после долгой велосипедной прогулки, но позволить себе задремать в дневное время она не могла, – если не хотела проснуться в три часа ночи и лежать в темноте с открытыми глазами наедине со своими мыслями.
Правда, сегодня Нору навестил нежданный гость, впервые за долгое время. Его преподобие Джеймисон подъехал к ее дому на «вольво» как раз в тот момент, когда она заводила в гараж свой велосипед. Нора с удивлением отметила, что несказанно рада ему. Раньше к ней постоянно кто-нибудь да наведывался, просто чтоб справиться о ее самочувствии, но примерно с полгода назад как будто вступил в силу закон о сроках давности. Очевидно, со временем даже самые страшные трагедии и люди, которых они погубили, начинают забываться.
– Здравствуйте, – окликнула гостя Нора. Нажатием кнопки она опустила автоматическую дверь гаража и на негнущихся ногах, задеревеневших от долгой езды на велосипеде, вразвалку зашагала по подъездной алее навстречу гостю, цокая шипами велоботинок по асфальту. – Как поживаете?
– Нормально. – Его преподобие неубедительно улыбнулся. Долговязый, в костюмной рубашке, неаккуратно заправленной в джинсы, весь какой-то встревоженный, он похлопывал по ноге большим бумажным конвертом. – А вы?
– Неплохо. – Быстрым движением руки Нора убрала падавшие на лицо волосы и тут же об этом пожалела, потому что на нежной коже ее лба розовел декоративный узор из вмятин, оставленных шлемом. – С учетом всех обстоятельств.
Его преподобие Джеймисон мрачно кивнул, словно вспоминая все обстоятельства, что должны быть учтены.