Грей благоразумно держался на расстоянии. К тому времени, когда кавалькада свернула к больнице и подъехала к входу в дежурное отделение, их разделяло не меньше двух кварталов.

– Если Ванессе внезапно стало плохо, почему ее не доставили в клинику на вертолете? – Барри удивленно покосилась на Грея.

Прежде, чем он успел ответить, задняя дверь машины «Скорой помощи» распахнулась, и из нее вывалился доктор Джордж Аллан. Вид у него был очумелый, рукава рубашки закатаны до локтей, волосы на голове стояли дыбом, словно его ударило током. Подоспевший водитель и парамедик поспешно вытащили из машины носилки.

На носилках, пристегнутое ремнями, лежало завернутое в непромокаемый мешок тело.

Подскочившие парамедики торопливо покатили каталку к стеклянным дверям. Из машины с государственными номерами выскочили двое и бросились вслед за ними.

Доктор Аллан отошел в сторону, согнулся, и его вырвало на тротуар.

Глава 21

Пронзительно заверещал телефон. Вырванный из глубокого сна, сенатор Амбрюстер перевернулся на бок, сморщившись, посмотрел на стоявший возле постели будильник и чертыхнулся. Телефонный звонок в такой час не предвещал ничего хорошего.

– Да?

– Сенатор Амбрюстер?

Сенатор слегка опешил – вместо знакомого суховатого голоса своего помощника он услышал совсем другой, густой и сладкий, будто взбитые сливки. Таким голосом, бархатистым, с легкой чувственной хрипотцой, обычно воркуют с любовником, а не сообщают дурные новости. Сенатор давно уже не пользовался услугами проституток, но от неожиданности почему-то решил, что одной из его прежних партнерш велели обзвонить бывших клиентов, чтобы сообщить, что кто-то из них, возможно, подцепил дурную болезнь.

– Кто говорит? – просипел он.

– Барри Тревис. Подруга вашей дочери. Я журналистка.

Раздраженно сбросив на пол одеяло, сенатор сел. Пол неприятно холодил ноги. Мало того, что эта выскочка именует себя подругой Ванессы, так теперь она возомнила себя журналисткой! Какая наглость! Сенатор до сих пор не мог взять в толк, с чего Ванессе взбрело в голову дать этой нахалке интервью.

– Чего вы хотите?

– Мне нужно с вами поговорить. Это насчет Ванессы.

– Послушайте, леди, вы знаете, который час? И кстати, откуда у вас этот номер? По-моему, мой помощник ясно дал понять, что я не собираюсь обсуждать с репортерами личную жизнь своей дочери.

– Сэр, я звоню не поэтому.

– Рассчитываете меня одурачить? Всего доброго!

– Сенатор, нет! Только не вешайте трубку! – Тревога, звучавшая в ее голосе, заставила сенатора задуматься. Прихватив с собой телефон, он отправился в туалет.

– Ну, что еще стряслось? – ворчливо поинтересовался Амбрюстер. – Очередной взрыв?

– Мне нужно с вами встретиться. Как можно скорее.

– Это еще зачем?

– Не по телефону.

Спустив воду в туалете, сенатор игриво хохотнул.

– Вы меня интригуете.

– Послушайте, сенатор, это вовсе не журналистский трюк. Все очень серьезно – и совсем не смешно, поверьте. Вопрос жизни и смерти. Так вы согласны?

– Ах ты, черт! – Сенатор почесал в затылке. – Боюсь, я еще об этом пожалею, но… Ладно, завтра с утра позвоните мне в офис и договоритесь о встрече.

– Вы не понимаете. Я должна встретиться с вами немедленно.

– Прямо сейчас?! Среди ночи?

– Прошу вас! Я в Шинлине, в закусочной на углу Линкольн-стрит и Мидоу-роуд. Жду вас, сенатор.

Барри Тревис повесила трубку. Сенатор, разразившись уличной бранью, швырнул на кровать телефон, присел на край постели и щедро плеснул себе виски в стакан. После чего, выпив его одним глотком, поймал себя на логичной мысли, что умнее всего было бы плюнуть на все и забраться назад под одеяло.

Но тревога уже запустила острые коготки в его душу. Что такого умудрилась разузнать о Ванессе репортерша, раз это не может подождать до утра?

Сенатор с такой ненавистью уставился на телефон, словно это была ядовитая змея. Вряд ли он теперь уснет, вздохнул Амбрюстер. А эта неподдельная тревога, звучавшая в голосе журналистки… Похоже, она уверена, что дело срочное.

Он стал торопливо одеваться. Не прошло и десяти минут, как он уже ехал в Шинлин. Сенатор знал городок как свои пять пальцев – недаром он частенько бывал в Хайпойнте. Ему даже не нужно было смотреть на карту.

Память услужливо вернула его на восемнадцать лет назад – тогда его тоже подняли с постели посреди ночи. Он решил провести пару дней на своей ферме: крохотный городок, затерянный в сельской глуши штата Миссисипи, казался островком спокойствия и безмятежности. Жизнь тут текла мирно и беззаботно… До той роковой ночи.

Его разбудил настойчивый стук в дверь. Экономка, спавшая в комнатке за кухней, едва успела накинуть халат, когда Клит, опередив ее, сам открыл дверь.

На пороге стоял Дэвид Меррит – вымокший до нитки, с несчастным, испуганным лицом, он смахивал на бродячего кота, который жмется к ногам, умоляя впустить его в дом. Вспышка молнии выхватила из темноты его лицо, и сенатор опешил, заметив, что его щека располосована глубокими царапинами, из которых до сих пор сочилась кровь.

– Какого дьявола… что случилось?! – ахнул он.

– Простите, что разбудил, но мне нужно было срочно встретиться с вами, сенатор.

– Что стряслось? Ты попал в аварию?

Дэвид выразительно глянул на экономку. Клит сделал ей знак, и она поспешно шмыгнула в свою комнату.

Сенатор провел Дэвида в кабинет, включил настольную лампу и сунул ему в руки бокал бренди. Дэвид уселся возле окна, зябко обхватив бокал дрожащими руками, потом, спохватившись, одним глотком опрокинул его содержимое в горло.

– Ну и ну, это что-то новенькое. – покачав головой, сенатор сунул ему носовой платок, чтобы вытереть сочившуюся из ранки кровь. – Вижу, парень, тебе совсем паршиво. Выкладывай, что стряслось.

Он сунул в рот сигару. Дэвид, сорвавшись со стула, заметался из угла в угол.

– Та девушка… – он задохнулся на полуслове.

– Я уже догадался, что дело в девушке. – Сенатор чиркнул спичкой – он не признавал зажигалок, когда речь шла о сигаре.

– Мы познакомились, когда я был тут прошлым летом.

– Местная, значит? И где ты ее встретил? Как ее зовут? Кто ее родители?

– Ее имя Бекки Стерджис, но вряд ли вы ее знаете. Обычная шалава. Я подцепил ее в закусочной на шоссе – она уже здорово набралась, когда я пришел. Мы переглянулись и пошли танцевать – флиртовали, обжимались, и все такое. Девчонка явно положила на меня глаз. На нас уже начали косо поглядывать, так что пришлось сматываться. И едва мы вышли за порог, как она вдруг набросилась на меня. Ну и… короче, мы трахались прямо там, у стены бара.