Томас пожал плечами:
– Твои друзья-Стражи пытаются, – сказал он. – Рамиреса в прошлом году ранили очень серьезно. Не думаю, что он уже вернулся в строй. Но Стражи в Балтиморе и Сан-Диего пока держатся, а этот паренек в Техасе устроил им сущий ад.
– Молодец Дикий Билл, – сказал я. – А как вышло, что другие города не сдались?
– Лара, – тихо произнес Томас. Его голос слегка изменился, и я распознал точные, отчетливые тона, столь характерные для голоса его сестры. – Мы веками лезли из кожи вон, чтобы улучшить это стадо. И я не собираюсь подчиниться орде подхалимов из несостоявшихся браконьеров.
– Она красотка, – сказал я.
– Она много сделала, – кивнул он. – Но не смогла бы добиться всего этого без Паранета.
– Ого! Серьезно?
– Знание – сила, – сказал Томас. – В Паранете десятки тысяч людей. Глаза и уши в каждом городе, и ежедневно накапливается все больше опыта. Если что-то случается, и кто-то из Фомора вдруг делает ход, все сообщество прибывает на место в считанные минуты.
Я моргнул:
– И они действительно могут это делать?
– Интернет, – сказал Томас. – Неттеры – таланты малого уровня. Они могут использовать компьютеры и мобильники, не прибегая к чарам. И когда что-то начинает происходить, в ход идет «Твиттер», и Лара запускает реальную команду.
– И ей к тому же удается узнать побольше о талантливых чародеях в других городах. Тех, которые пока не способны сами себя защитить. На случай, если она проголодается.
– Да, – сказал Томас. – Но не сказать, чтобы у неттеров был какой-то выбор в этом плане. – Он помолчал и добавил: – Лара становится пугающей.
– Лара всегда была пугающей.
Томас покачал головой.
– Не так, как прежде. Она начинает связываться с правительством.
– Она всегда это делала, – сказал я.
– Городские власти, безусловно. Несколько ключевых бюрократов уровня штата. И она всегда проделывала это мягко и незаметно – манипуляция, влияние. Но сейчас затевает совсем другую игру.
– А именно?
– Контроль.
Странно, каким мертвенно-леденящим может быть одно лишь маленькое слово.
– Вставлю ее в список моих насущных дел, – сказал я.
Томас фыркнул.
– Я не о том. Извращенец!
– Ага. Потому что тебе она омерзительна.
– Она слишком страшна для того, чтобы быть привлекательной, – соврал я.
– Узнай она, что я рассказал тебе даже об этом немногом, могли бы произойти очень нехорошие вещи, – сказал Томас.
– С тобой?
– Не со мной. Я семья, – он стиснул челюсти. – С Жюстиной.
– Не произойдет, – сказал я. – Даже если она попытается, мы защитим Жюстину.
Мой брат посмотрел на меня.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста, – сказал я. – Что-то в воздухе запахло сиропчиком. Мы закончили или как?
Он улыбнулся.
– Придурок.
– Тряпка.
– Педик.
– Серятина.
– Пигмей.
– Тупица.
– Хлюпик…
* * *
Едва Томас поставил «хаммер» на парковочное место в гараже напротив своей многоэтажки на Луп, как золотого цвета внедорожник, взревев, затормозил прямо за «хаммером». Мы с Томасом обменялись взглядами и оба подумали об одном и том же. Автомобиль означал, что нападавший, вероятно, будет смертным и использует оружие для смертных. То есть, огнестрельное. Это значит, что если они начнут стрелять в нас, пока мы в машине, Молли, спавшая на заднем сидении, даже не успеет прочитать молитву.
Мы оба скатились с переднего сидения, держась как можно дальше от «хаммера». У Томаса в руке уже был пистолет. Я успел захватить с собой винчестер.
Сидевшие в золотистом внедорожнике не стали выскакивать из машины, паля направо и налево. Они заглушили двигатель. Потом через несколько секунд водительская дверца открылась и кто-то вышел наружу. Пройдясь спокойной походкой, он встал перед внедорожником.
Худощавый мужчина, ростом чуть ниже среднего. Его светлые волосы были такими бледными, что казались чисто белыми. На нем был оружейный пояс с кобурой, типа того, что носил Томас, с автоматическим пистолетом на одном бедре и саблей на другом. Красавчиком не назвать, и, хоть держался он без всякой агрессии, но челюсть и глаза выдавали жесткость. Он остановился там, где мог видеть нас обоих и стоял, уперев руки в бока, ладони не совсем расслабленно лежали на бедрах – рядом с его оружием.
– Гарри, – тихо произнес он.
– Хват, – сказал я.
Я знал его. Он был моим коллегой на Летней стороне. А его предшественник был убит моим предшественником.
– Я слышал, что Мэб завербовала тебя, сделав новым Зимним Рыцарем, – сказал он. – Я был уверен, что это пустой треп. Тот человек, которого я знал, никогда не прогнулся бы перед такой тварью, как Мэб.
– У меня были на то причины, – сказал я.
Он медленно смерил меня взглядом с головы до ног. И потом сказал:
– Тебе дали инструкции.
– Может быть, – сказал я.
– Дали, – повторил он. – Мэб послала тебя убить кого-то, верно?
– А это не твоя забота, – негромко сказал я.
– Черта с два не моя, – сказал Хват. – Зимний Рыцарь для того и существует, чтобы казнить людей, которых Мэб не может убить сама. Думаешь, я не в курсе?
– Я думаю, в твоем доме слишком много стекла[44], Хват, – сказал я. – Ты занимаешься тем же, чем и я.
– Никогда, – сказал Хват. – Работа Летнего Рыцаря не заключается в убийствах для Титании.
– Нет? И в чем же тогда?
– В том, чтобы остановить тебя, – сказал он. – Даже Мэб не следует решать, кто будет жить, а кто умрет, Гарри. Жизнь – слишком драгоценна, чтобы ее запросто уничтожать. Так что, когда она посылает тебя убить кого-то, кто-то другой встанет у тебя на пути. И это буду я.
С минуту я ничего не говорил. Прежде я считал, что Летний Рыцарь выполняет ту же работу, что и я, только для другой команды. Я никогда всерьез не думал о том, чтобы скрестить мечи с Хватом – метафорически или как угодно еще. Десять лет назад такая возможность мне бы и в голову не пришла. Но и Хват уже не был тем, кем был тогда. Он стал Летним Рыцарем и сейчас противостоял защитнику Белого Двора и Зимнему Рыцарю с боевым блеском в глазах. Я видел его невозмутимость, его спокойствие, граничащее с безмятежностью – полная концентрация и уверенность в себе. Он осознавал опасность, он не хотел ввязываться в бой, но был готов к нему, как был готов принять и все последствия схватки.