Book.

УДЕЛЯЙТЕ ДЕТЯМ ВРЕМЯ СООТВЕТСТВЕННО ИХ ПОТРЕБНОСТЯМ

Рассматривая картинки, люди одобрительно кивали, но кое-кто казался озадаченным. Завязалась оживленная дискуссия. Все хотели высказаться на обсуждаемую тему.

– История «с блинчиками» происходит в моем доме постоянно. Но что делать, если маленький Джонни хочет больше, а у тебя уже ничего нет?

Два отца разом подняли руки.

– Можно написать крупными буквами записку и прикрепить ее к дверце холодильника: «ПОКУПАТЬ БОЛЬШЕ БЛИНЧИКОВ ДЛЯ ДЖОННИ!» А потом действовать соответственно!

– А что, если поделиться с ним собственным блинчиком? Мои дети обожают таскать еду с отцовской тарелки. Только вчера моя малышка жаловалась на то, что брату положили больше горошка. Я сказал ей: «Возьми у меня». Она пересчитала горошинки, которые я ей дал, и вернула две мне. «А теперь ты взял горошек у меня», – сказала она и была очень довольна.

Слушатели засмеялись, но одна женщина была раздражена.

– Хорошо, что вы были в прекрасном настроении, – сказала она. – Но когда у меня не получается хороший ужин, а дети начинают сравнивать свои порции и жаловаться на то, что кому-то досталось больше, мне не хватает терпения быть справедливой.

– А зачем стараться быть справедливой? – вмешался другой мужчина. – Оставайтесь самой собой. Когда тебя называют несправедливым, это обидно. Я говорю своим девочкам: «Если кому-то чего-то не хватило, спрашивайте у меня: «Папа, можно мне добавки?»

– А в моем доме, – заговорила еще одна женщина, – главная проблема не в детях, а во мне самой. Это я страдаю из-за того, что не дала детям всего поровну. Когда я покупаю что-нибудь для Гретхен (например, новую пижамку), а Клаудия обиженно смотрит на меня, то я чувствую себя ужасно и никогда не знаю, что ей сказать.

– И что вы говорите?

– Ну вроде: «Дорогая, тебе же не нужна новая пижама. Твоя старая еще тебе не мала…»

– Для взрослого звучит вполне логично, – сказала я. – Проблема в том, что расстроенные дети не прислушиваются к голосу логики. Им нужно, чтобы вы проявили внимание к их чувствам: «Клаудия, тебе обидно, что у сестры есть новая пижама, а у тебя нет. Хотя ты и знаешь, почему она ей нужна, тебе все равно неприятно».

Я повернулась ко всем слушателям.

– Надеюсь, я не внушила вам, что не нужно покупать одинаковые вещи всем детям. Иногда это самый очевидный и правильный поступок. Я хочу лишь сказать, что вы всегда вправе дать детям разное – по любой причине. Ребенок, который чего-то не получил, не должен чувствовать себя обделенным. Ваше понимание и принятие его разочарования помогут ему справиться с жизненной несправедливостью.

– С моим старшим сыном это не пройдет, – печально сказала одна женщина. – Я это знаю. Я уже пыталась. Возможно, это объясняется тем, что он сталкивается с настоящим неравенством. Не в вещах, нет… Во времени. Он всегда обижается, когда я занимаюсь с его братом. Но у меня нет другого выхода – ведь у младшего задержка в развитии. Старший обвиняет меня в том, что я люблю младшего больше.

– Вы описываете очень сложную ситуацию, – ответила я, – и правы в том, что нужно удовлетворять только разумные потребности ребенка… А вы не думали, что старшему было бы полезно, если бы вы хотя бы четверть часа в день уделяли только ему лично? Пятнадцать минут вы были бы вместе, не отвлекаясь на дела, телефонные звонки и младшего сына… Или это для вас слишком тяжело?

Женщина удивленно смотрела на меня.

– Не знаю, – сказала она. – Надо попробовать. Возможно, если он будет знать, что может рассчитывать на это время, то перестанет злиться. Надеюсь, тогда он поймет, что я вовсе не предпочитаю ему младшего брата, а ведь это действительно так!

– А если и не так? – вмешался мужчина. – Ну и что? Мне казалось, вы постоянно убеждаете нас в том, что мы не должны заверять детей в одинаковой к ним любви. Человек просто не может любить разных людей одинаково. Уверен, у каждого из нас есть свои любимчики. Я первый признаюсь: хотя у меня и прекрасные сыновья, свет моей жизни – дочка.

Все мои страхи тут же пробудились с новой силой. Этого человека вполне устраивала потенциально опасная ситуация. Неужели он не понимает, какую боль причиняет его детям, в том числе и обожаемой дочери, такое положение вещей?

– Насколько я понимаю, – сказала я, – проблема не в том, что у нас есть любимчики. Все мы в те или иные моменты испытываем особую любовь к кому-то из детей. Проблема в том, чтобы не демонстрировать свое особое отношение. Всем нам известно, что Каин убил Авеля, когда Господь явно благосклоннее принял его жертву. Братья Иосифа бросили его в пустыне, потому что отец любил младшего больше, чем их, и дал ему многоцветное платье. Все это случилось много лет назад, но чувства, которые спровоцировали такое насилие, вечны и неизменны. Даже среди нас, – продолжала я, кивая в сторону женщины, которая рассказала о том, как отрезала у сестры косу, – есть человек, отрезавший сестре волосы из-за того, что они так нравились отцу.

Сестра «Рапунцель» с обидой посмотрела на меня.

– На самом деле ему нравилось в ней все! – Глаза ее пылали обидой. – А во мне – ничего! Не могу поверить в то, что до сих пор помню об этом.

Я чуть не заплакала. Мне было безумно жаль всех детей, которые видели сияющие радостью и гордостью глаза родителей и понимали, что это сияние относится не к ним.

– Наверное, это было очень тяжело, – сказала я. – Как же нам защитить других детей в семье от нашей неумеренной любви к одному, который для нас дороже остальных?