– Не переживай, объясню во всех деталях, – рассмеялась я и, не сознавая, что делаю, похлопала его по загорелой руке.
По сути, такая мелочь, но как только я дотронулась до обнаженной кожи, покрытой мягкими темными волосками, случилось что-то необъяснимое. Словно закоротило все нервные окончания – совершенно непроизвольная реакция, чуть не заставившая потерять голову. Как в ту ночь, когда он меня поцеловал. Джек, отзываясь на мое прикосновение, тоже стиснул пальцы на рулевом колесе.
Озеро оказалось невероятной красоты – слишком чудесное, чтобы сбрасывать в него трупы. Со всех сторон оно было окружено густым лесом; лишь в одном месте деревья слегка расступались. Джек оставил машину в начале узкой тропы, и мы, следуя за причудливыми стрелками, нарисованными цветной краской, спустились по огромным плоским камням, образующим пологую лесенку к самой воде. Легкий ветер волновал озерную гладь. Мшистая земля под ногами была мягкой и слегка пружинила, поэтому я, закачавшись на каблуках, охотно приняла протянутую руку.
– Прости. – Я кивком указала на ноги. – Обычно на природу шпильки не надевают.
– Ясно. – Джек махнул рукой в сторону большого плоского камня метрах в двадцати. – Может, лучше там встанем?
Я рискнула поднять ногу – та оторвалась от земли с громким чавкающим звуком.
– Это не я, это туфли!
– Ну конечно, – насмешливо улыбнулся Джек, внезапно сбросив груз своих тридцати шести лет и помолодев.
Я сделала еще пару шагов, стараясь не упасть в грязь.
– Наверное, проще будет тебя отнести, – решил Джек, когда я в очередной раз, оступившись, вцепилась ему в руку.
– Ни за что! – воскликнула я, на секунду отрывая взгляд от земли. – Сама справлюсь.
Джек покачал головой.
– А ты упрямая.
Он наблюдал, как отчаянно я сражаюсь с глиной.
– Не то слово, – гордо заметила я, наконец-то нащупывая ногой твердую почву.
– Прости, я совсем забыл, что недавно шел дождь. Туфли это переживут?
Прежде чем я успела сказать хоть слово, он опустился на корточки и обхватил мою лодыжку.
– Лучше их снять, – предложил он. Мне показалось, или его голос и впрямь прозвучал хрипло? Опираясь о плечи Джека, я послушно подняла ноги одну за другой, позволяя ему стянуть залепленные глиной туфли.
Джек подошел с ними к озеру и принялся смывать грязь. Он стоял спиной, не видя, как нежно я на него смотрю. А когда обернулся, с моего лица уже исчезли все свидетельства недавних переживаний. С обуви, кстати, тоже.
Мы стояли бок о бок, любуясь видом. Солнце медленно клонилось к горизонту, заливая озеро мистически-красными тонами. На мгновение оно предстало передо мной огромной лужей крови, и я невольно вздрогнула. Джек тут же повернулся.
– Замерзла?
Я покачала головой. Хотя ветер усиливался, шелестя каждым листиком на соседнем дереве, воздух казался вполне теплым.
– Нет, все хорошо.
– Хочешь вернуться в машину? Могу приехать сюда как-нибудь потом.
– Не глупи. Все нормально. К тому же ты не способен общаться с местным населением, так что сам ничего не найдешь.
Он захохотал, и смех эхом разлетелся по озеру.
– Просто делай то, что должен. А я посижу здесь и подожду.
Джек задумался. Однако неуклонно наползающие сумерки вынудили его определиться. Оставив меня на несколько минут в одиночестве, он вернулся с большущим фотоаппаратом вроде тех, которые таскают с собой профессиональные фотографы.
В другой руке он нес клетчатый плед. Джек расстелил его на камне; на мой вкус, получилось слишком похоже на постель, поэтому я решила постоять.
– Еще минут десять, – пообещал он. – Быстренько обойду озеро, сделаю несколько снимков.
– Смотри не упади в воду, – крикнула я ему в спину.
Он обернулся.
– И как ты в таком случае поступишь?
Ответ вырвался сам собой, невольно связывая нас с Джеком крепче, чем хотелось.
– Спасу тебя, конечно. Надо же вернуть долг.
Джеку потребовалось куда больше десяти минут, поэтому я, следя за его перемещениями, в конце концов опустилась на плед. Здесь было тихо, только шуршали листья, да изредка перекрикивались птицы. Но даже в таком спокойном месте я не могла справиться со своим внутренним кризисом. В голове теснились сотни нерешенных вопросов, начиная с «правда ли мой жених переспал с моей лучшей подругой?» и заканчивая «как можно любить одного мужчину и при этом испытывать влечение к другому?». Были среди вопросов и менее значимые, например «знала ли Кэролайн про отношения Ричарда и Эми?» и «что мне, черт возьми, теперь делать?!».
Джек обследовал озеро с ловкостью профессионального разведчика, то спускаясь к самой воде, то поднимаясь к деревьям и ни разу не поскользнувшись на мокрой глине. Он явно набрасывал в голове сцену, которую я увижу на страницах следующего романа, – то и дело останавливаясь, чтобы помахать или просто улыбнуться.
Сделав не меньше сотни фотографий, Джек наконец вернулся и сел рядышком на пледе.
– Уже закончил? Ну что, напишешь про это озеро? – поинтересовалась я.
– Может, и напишу. Посмотрим, куда заведет история.
– Ты всегда хотел стать писателем?… Ой, наверное, тебя все об этом спрашивают?
Он усмехнулся.
– Да. А еще: «Вы напишете обо мне в следующей книге?»
– Правда? А обо мне напишешь?
Джек расхохотался.
– Подожди – сама увидишь.
Я откинулась на спину, наслаждаясь последними лучами заходящего солнца, ласкающими лицо.
– А кем ты хотела стать? – повторил Джек мой же вопрос.
– Тебе для книги или просто интересно?
– Просто интересно.
Кажется, он не врал, потому что крайне внимательно выслушал рассказ о моей прежней работе и о командировке в Вашингтон, заметно окрылившей и заставившей жаждать новых путешествий.
– Похоже, тебе здорово не хватает той жизни. Наверное, по сравнению с ней работа в книжном магазине выглядит довольно тихой?
Я задумалась.
– Пожалуй. Хотя точно не скучной. С Моник не соскучишься.
При упоминании моей эксцентричной работодательницы Джек опять рассмеялся.
– Вот она-то наверняка окажется в новой книге!
Я с нежностью улыбнулась.
– Знаешь, я многим ей обязана. Она видит во мне скорее дочь, чем подчиненную.
Джек подобрал камешек и умело запустил его по водной глади – тот подпрыгнул трижды, прежде чем нырнуть в глубину.
– Ты говорила о болезни матери… Но ведь ты могла остаться в Лондоне, на прежней работе. Зачем стольким жертвовать?