Корабль снижался быстро и маневрировал между множеством препятствий уверенно, но ему удалось нырнуть в Эниум только на три слоя, когда все вокруг накрыл «солнечный удар». Поток плазмы прорвался между ближайшими островками и ударил «Вики» в борт. Силовая защита уберегла корабль от крушения, но не сумела спасти живую оболочку. Обширный ее участок мгновенно обуглился, и корабль содрогнулся, словно от боли.
Говорят, что беда не приходит одна, и Шершень вскоре убедился, что это действительно так. Едва «Вики» выровняла полет после удара потока плазмы, как ее засыпало горячими обломками расколовшегося острова третьего слоя. И вновь выручила силовая защита. Непосредственно в борт ударили только три громадные глыбы, просто продавившие силовой щит. Корпус, пусть и затрещал по швам, но выдержал. То есть корабль вышел победителем и из этой стычки со стихией, однако с курса «Вики» сбилась окончательно.
Новая беда – бешеный ураган отбросил кораблик далеко к западу, где на «Вики» обрушилось еще одно испытание. Гигантский поток кипящей воды резко ударил сверху и буквально вколотил посудину в просвет между островами пятого уровня. Горячий водопад едва не впечатал «Вики» в край главного грунтового массива шестого слоя – Теневого континента, и это просто чудо, что корабль прошел в считаных метрах от среза континента.
Впрочем, легче стало не надолго. У «Вики» начались неполадки с маневровыми двигателями, и она беспомощно рухнула в бездну. Слава вселенной, внизу не было никаких островков седьмого уровня, а на восьмом «Вики» ожидала встреча лишь с пылевым фронтом – достаточно разреженным и пока еще не горячим.
Одна беда, пыль была смешанная. Наряду с каменными пылинками в ней было полно ржавчины и радиоактивных частиц, поэтому заглянуть под этот облачный покров не получалось даже с помощью продвинутых сканеров. И старые лоции здесь не могли помочь. Сдвиги островов и континентов произошли везде и всюду. Что теперь скрывается под восьмым слоем – пустота или остров, было не понять.
Капитан решил надеяться на лучшее. Все равно он не мог ничего поделать. «Вики» была в легком нокдауне, если можно так выразиться. Она частично восстановила ход, но все системы были перегружены, и лихой маневр просто исключался. Все, что она могла – падать как можно медленнее, за счет работы тормозных двигателей, выигрывая время на самодиагностику и новый перезапуск систем.
Шершень вновь поднял взгляд к обзорной сфере. Теперь все интересное находилось несколькими слоями выше, в десятках километров от «Вики». И капитану казалось, что он видит замедленный повтор какого-то грандиозного фильма о планетарной катастрофе. Даже самые стремительные процессы на огромном расстоянии выглядели не такими уж быстрыми.
Шершень зачарованно наблюдал, как раскалывается обращенный к светилу континент внешнего, первого слоя и горят острова второго.
Он видел разноцветное зарево, в котором вспыхивали яркими факелами рухнувшие в бездну строения.
Видел раскаленные корабли, попытавшиеся тоже укрыться под островами по примеру «Вики».
Видел, как пылает, кренится и проседает гигантская станция-портал.
Все это выглядело ужасно, но при этом масштабно, а потому даже величественно. И Шершень не считал, что кощунствует. Гибель обитаемого мира. Что может быть величественнее, по мнению человека с меланхолическими элементами характера?
Вывел Шершня из «меланхолического ступора» новый сигнал бортового разума. У «Вики» начались серьезные проблемы с дактианской составляющей. Живая оболочка и системы корабля начали отмирать.
При желании их можно было спасти, в трюме имелся резерв биомассы, которая могла бы подлатать дыры и запустить процесс регенерации нервных узлов живой части корабля. Но в критической ситуации отвлекаться на это было слишком рискованно. Перегрузка бортового разума лишними процессами могла поставить под удар системы жизнеобеспечения, а это являлось прямой угрозой экипажу. Именно поэтому суровое «Наставление по борьбе за живучесть корабля» запрещало спасать живую оболочку.
Пришлось «Вики» подчиниться инструкции и полностью перейти на мароманнский контур управления. Переходу также мешала агония живой оболочки, но из двух зол кораблю пришлось выбрать меньшее: на какое-то время он стал практически неуправляемым, зато сохранил жизнь людям. Он сбросил умершую дактианскую оболочку и в срочном порядке взялся за исправление ошибок в мароманнском электронном контуре.
Успеет ли корабль запустить все системы до того, как окажется на последнем уровне, оставалось только гадать. И вновь надеяться на удачу. А пока кораблик вновь принялся падать в огненном смерче в глубь Эниума.
Шершень заставил себя оторваться от экрана и скользнул взглядом по спутникам.
Маритта сидела в кресле, прикрыв лицо руками, а Хауэр и Бозе стояли с каменными лицами и вытянувшись, как на параде, разве что вцепившись для устойчивости в спинки кресел. А вот Сайрус…
Тактик Рем сидел, как и Маритта, но не прятал лицо в ладонях. Он смотрел на экран и… плакал. Беззвучно и не меняя в целом выражения лица. Просто из глаз у него текли слезы.
Шершень вдруг понял, что творится на душе у Сайруса. Как истинному дактианцу, Рему было жаль гибнущий Эниум. Но в первую очередь ему передавались страдания гибнущей оболочки корабля. По каким таким каналам связи? Это знали только сами дактианцы. Да возможно, и они не знали этого толком. Просто эти «зеленые» на каком-то глубинном уровне чувствовали все живое. Чувствовали его боль и сопереживали. Такая вот у них была странная генетика.
Шершень остановился на Момо и вдруг понял, что жук тоже поражен происходящим. Кифер слегка присел и покачивался из стороны в сторону. Чем-то его поведение напоминало увиденную однажды Шершнем на Земле шаманскую медитацию. Не хватало бубна и гортанной песни.
На мостике присутствовали еще и робокриги. Логично было ожидать, что эти боевые роботы будут равнодушны к происходящему, но Шершень почему-то не стал делать скоропалительные выводы. Цербер, возможно, ни о чем не беспокоился, а вот Ботаник то и дело поглядывал на людей, словно боялся пропустить момент, когда кто-нибудь из экипажа грохнется в обморок и ему срочно надо будет оказать помощь. Назвать эту готовность робокрига «сочувствием» было, конечно, перебором, но Шершень не стал менять точку зрения. Вселенная знает, почему. Не стал – и все.
Корабль успешно пробил пылевой слой, миновал примерный уровень слоя номер девять и продолжил падение.
Шершень видел, что «Вики» уже почти справилась с проблемами и готова запустить маневровые двигатели, но, чтобы это стало не жестом отчаяния, а действием в штатном режиме, ей требовалось еще не меньше трех минут на диагностику и устранение неполадок. Между тем кораблик стремительно приближался к последнему, десятому, слою.
Шершень заглянул в базу данных и сверил с ней показатели забортной обстановки. То, что говорилось в лоциях и справочниках, оказалось чистой правдой. На этом уровне Эниума располагался местный ад. Почти двойная сила тяжести, огромное давление, безумное магнитное поле (непонятно, как разум «Вики» вообще умудрялся работать), высоченная температура и минимальное содержание кислорода.