— Ранольцы, как всегда, лучше всех устроились, — проговорил Голицын. — Две делегации — и получай собственную команду. А нам-то что делать?
— То же, что и всем — набирать людей. Пока конкуренты всех не завербовали. Как тебя, вон.
— Да скажешь тоже, завербовали… — пробормотал Иван, пододвигаясь к компьютеру. — Куда я от вас денусь…
«Уважаемые господа! — принялся набирать он. — Благодарю за Ваше приглашение. К сожалению, вынужден его отклонить. С уважением, Голицын».
— Так пойдет, как думаешь? — посмотрел он на Глеба. — Не слишком сухо?
— Нормально, — кивнул Соколов, прочтя. — Отправляй.
Голицын так и сделал.
— Мы-то свою команду когда набирать начнем? — спросил он, убедившись, что сообщение ушло адресату.
— Эмма, наш бессменный капитан сборной Школы, вроде, этим должна была заняться, — проговорил Глеб. — А, вот, кстати, и она — сейчас спросим! — Иван поднял глаза: в гостиную с компьютером под мышкой, и правда, входила Маклеуд. — Эмма, а что у нас, кстати, насчет криска?
— А что насчет криска? — слегка нахмурилась девушка.
— Команду когда формировать начнем? А то, вон, селекционеры конкурентов не дремлют!
— Какие еще селекционеры?
— Ивану на комп приглашение пришло, — пояснил Чан Бяо. Голицын как-то даже не подумал, что китайцы оказались свидетелями всего его разговора с Глебом. — Зовут играть за какую-то сборную солянку.
— Что, правда? — перевела взгляд на Ивана Эмма.
— Тебе ж говорят: пока мы тут резину тянем, конкуренты работают, — буркнул Голицын. — Да, пришло приглашение. От «конфедератов». У меня, там оказывается, после Сурры какой-то рейтинг есть…
— Профессиональный криск-рейтинг. Ноль целых, две десятых — довольно высокий для любителя. Я знаю, — в голосе девушки сквозило напряжение.
— Все все знают — один я ничего не знаю! — раздраженно бросил Иван. — В общем, «конфедераты» прислали приглашение играть за них. Я, естественно, отказался.
— Отказался? — переспросила Маклеуд. И после паузы добавила. — Ну и… зря.
— Как это зря?! — подскочил со своего места Голицын. — Что ты такое говоришь, вообще?!
— Что есть, то и говорю… Ладно, объясняю для всех. По местным идиотским правилам, в команде числится девять игроков, при этом нельзя включать более пятерых из одной делегации. Нас, как вы понимаете, шестеро. Один, как ни крути, лишний. Мы со Збышеком и так, и эдак уже прикинули: играют у нас все примерно на одном уровне. Кто-то, может, чуть лучше, кто-то — чуть хуже, матч на матч не приходится, но явного аутсайдера нет. Короче, вопрос ко всем: готов кто-то добровольно отказаться от места в команде?
В гостиной повисла гнетущая тишина. Иван бросил быстрый взгляд на Глеба, затем на Чжу и Чана. Добровольцев явно не было.
— Никто, — заключила Маклеуд. — так я и думала. Збышека я уже спрашивала — он тоже не рвется. Где он, кстати? — покрутила она головой, словно высматривая, не притаился ли поляк в темном уголке.
— У него, это… Живот прихватило, — пояснил Чан Бяо. — По дороге еще.
— Ясно, — кивнула Эмма. — Ну что ж… Раз так все сложилось, остается единственный вариант: от своего места отказываюсь я.
Иван решил, что ослышался. Да и не он один, судя по всему.
— Что? Что ты сказала?! — переспросил Глеб.
— То, что вы слышали. У меня не хватило решимости отсеять кого-то другого, но уж на самоотвод мне ее хватит. Сейчас подойдет Збышек, вы выберете себе нового капитана и начнете набирать команду — пока действительно конкуренты всех игроков не разобрали.
— Не понял, — проговорил Чжу Пэн. — А ты? За кого ты будешь играть?
— Ни за кого, по всей видимости, — пожала плечами Эмма. — У меня, в отличие от некоторых, — кивок в сторону Ивана, — профессионального рейтинга не имеется, драться за меня ранольцы с «конфедератами» не станут.
— Погоди, Эмма, — Чан Бяо поднялся с диванчика, на котором сидел все это время. — Ты не можешь так поступить! Это… Это просто не правильно!
— Это единственный вариант, который я вижу, — твердо возразила Маклеуд.
— Нет, не единственный! — настаивал китаец. — О’кей, решено: самоотвод беру я! — он торопливо обвел взглядом присутствующих, явно ища поддержки. — Эмма команде нужней, она возвращается.
— Нет, — покачала головой девушка. — Это было бы вынужденное решение с твоей стороны. Ты этого не хотел.
— А ты хотела?
— Я — капитан. Была им, по крайней мере. Я должна была принять решение. И я его приняла. Как сумела.
— Это не решение, Эмма! — со своего места поднялся Голицын. — Это капитуляция, уход от проблемы! Легко отделаться хочешь? Не похоже на тебя!
— Что ж, видно, я изменилась, — тихо произнесла Маклеуд. — И уже тем паче не гожусь более в капитаны.
Иван, ожидавший взрыва — некоторым образом даже провоцировавший его — но не безвольного смирения, обескуражено присел обратно в кресло.
— Так, все стоп: есть идея! — поднялся ему на смену Глеб. — Эмма, как ты поняла, твоя отставка единогласно отклонена — прими это как факт и прекрати нести ерунду. Итак, у нас проблема: в команду можно включить только пятерых, тогда как нас, любимых, шестеро. Так пусть неудачника определит жребий! Ну, как? — он победоносно оглядел собравшихся.
— Я — за! — послышался от двери голос Збышека Мазовецки. Иван совершенно не заметил, когда тот подошел, но услышал поляк, похоже, достаточно. — Эмма, я говорил, что этот номер у тебя не пройдет!
— Я тоже за! — поднял руку Чан Бяо.
— Я — за жребий! — поддержал его Чжу Пэн.
— Пусть решит судьба, — вскинул голову Голицын. — Эмма, ты согласна?
Помедлив секунду, Маклеуд молча кивнула.
— Спичек нет, но я надергал ниток из ковра в спальне, — проговорил Глеб, демонстрируя торчащие из сжатого кулака кончики. — Кто вытянет короткую — проиграл. Итак, начнем. Кто первый? Эмма, давай ты как капитан!
Маклеуд, почти не глядя, вытащила ниточку.
— Короткая?
— Нет, это длинная, — покачал головой Соколов. — Короткая раза в два короче. Давайте, следующий. Чан?
Бяо также вытянул длинную.
— Поздравляю, — бросил Глеб. — Чжу?
— Погоди, дай я! — опередил китайца Мазовецки. — Ну… Оп-па! Длинная!
Чжу Пэна судьба также пощадила. Он долго выбирал, за какую бы ниточку взяться, и вытягивал ее очень медленно, словно боялся, что та оборвется.
— Длинная! — сообщил он, наконец, то, что всем уже и так было очевидно.
— У тебя там вообще короткая-то есть? — буркнул Голицын. — Или лотерея беспроигрышная?
— Есть, есть, одна из двух осталась, — не слишком весело сообщил Соколов. — Ну, ты давай, дружище, тащи что ли, не томи!