— Что? Э… Вообще-то сейчас у нас занятия! — нахмурился курсант.
— До начала еще четверть часа, даже чуть больше, — заметила ранолка.
— Правда? Ну, тогда ладно… — буркнул Иван.
Его товарищи молча обогнули замершую посреди дороги парочку и скрылись в недрах здания. Один лишь Глеб обернулся в дверях и слегка качнул головой — то ли не одобряя поступок друга, то ли извиняясь за то, что не может оказать поддержку.
— Ну? — Голицын вновь повернулся к ранолке. Та явно чувствовала себя не в своей тарелке.
— Я насчет криска… — переминаясь с ноги на ногу, выговорила она.
— Что опять насчет криска?
— Ну… Вы же смотрели игру…
— Вашу с «Ушша»? Нет, не смотрел, — отрезал Иван.
— Значит, и результата не знаете? — в голосе девушки мелькнуло удивление.
— Не знаю, — сухо кивнул Голицын. — Надеюсь, «Шинник» выиграл?
— В том-то и дело, что нет!
— Что, проиграл? — на этот раз пришел черед удивиться Ивану.
— Нет, не проиграл… Ничья. «Пять-пять».
— И… что? Кто вышел в финал?
— Никто не вышел, — со вздохом сообщила Шог-Ра. — Будет переигровка. Завтра утром.
— Ну что ж… Желаю успеха! Это… Это все, что вы хотели мне сказать?
— Нет!.. Вы не поняли! — всплеснула руками ранолка. — Переигровка подразумевает ротацию состава. Три игрока основы, включая капитана, выбывают, вместо них выходят трое запасных во главе с вице-капитаном!
— Ну и… — до Голицына стало постепенно доходить, к чему клонит его собеседница. И это «что-то» ему совсем не понравилось.
— В команде числится девять человек. Трое играть не могут — остаются шестеро — ровно столько, сколько должно выйти на игру!
— Э, нет! — замотал головой Иван, осознав, наконец, куда ведет его собеседница. — Так мы не договаривались!
— Я знаю, — грустно кивнула Шог-Ра. — Но раз уж так сложились обстоятельства…
— Нет! — рявкнул Голицын. — Играть не буду! И не просите!
— Не играть! Просто за воротами посидеть…
— Нет! — вот же ведь: дашь палец — всю руку готовы оттяпать!
— Но тогда нам засчитают поражение!
— Мне жаль, — развел руками землянин. — Правда.
— Нет… — выдохнула ранолка. — Вы не можете так поступить… Со мной…
— При чем здесь вы? Договор есть договор… — Иван сделал движение, намереваясь уйти.
— Но что вам стоит?! — схватила его за руку девушка. — Всего один матч!
— Ну да, — хмыкнул землянин, — а потом в финале у вас опять ничья, и…
— Нет! То есть… — она осеклась. — Ничьи — они ведь довольно редко случаются…
— То, что случилось однажды, имеет все шансы повториться вновь! — философски изрек Голицын.
— Да, наверное… — пролепетала Шог-Ра. — Но… Как мне вас уговорить?!
— Никак, — пожал плечами Иван.
— Но это… жестоко!
— Жизнь — жестокая штука. В чем на днях мы все имели возможность в очередной раз убедиться!
— Вы про тот инцидент на платформе? — вскинула голову ранолка. — Поверьте, я искренне соболезную вам в связи с гибелью вашего товарища…
— Чжу Пэн не погиб! — перебил ее Голицын. — Он пропал без вести!
— Да, да, конечно… А что касается его друга… Я сделала то, что должна была сделать! Точнее — то, что вы сами были обязаны сделать! Страшно представить, что могло произойти, вырвись он из карантина! А так его даже не выгнали из лагеря!
— Считаете, ему от этого намного легче?!
— Нет… — неожиданно тихо произнесла Шог-Ра. — Не считаю. Но все мы здесь собрались вовсе не потому, что нам так уж нравится местный климат. Нами движет долг. У каждого он — свой. Но только оставаясь в лагере, мы можем его исполнить, как подобает. И вопрос не стоит, как легче. Вопрос стоит — как правильно… Жарж ког Фаааг, — сказала она вдруг.
— Что — Жарж ког Фаааг? — не понял Голицын.
— Идет сюда, — указала ранолка кивком за спину Ивана.
Землянин оглянулся: со стороны столовой к учебному корпусу быстрым шагом действительно двигался Инструктор.
— Надо идти в аудиторию, — проговорил Голицын — почему-то виновато.
Шог-Ра молча кивнула.
Вопрос — не как легче. Вопрос — как правильно. А как правильно?
— Слышь, Глеб, я это… Вот что тут подумал… Может, мне все-таки сыграть разок за этот несчастный «Шинник»…
— В смысле — в финале? — поднял голову Соколов.
— Да нет, в каком финале… У них там переигровка первого матча. Ничья потому что была. Ну и, типа, обязательная ротация состава…
— А… Ну, сыграй, конечно, — кивнул Глеб. — Отчего ж не сыграть…
— То есть, ты одобряешь?
— Я-то? А тебе обязательно требуется одобрение?
— Ну…
— Хочешь — с Фантомасом обсуди…
— Нет, — замотал головой Иван. — Что я буду к нему с каждой мелочью бегать? Да и синтезаторы у него, поди, закончились…
— Это уж к гадалке не ходи, — улыбнулся Соколов.
— Да, пожалуй, сыграю… — уже увереннее проговорил Голицын. — Мне кажется, это будет правильно.
Глеб молча развел руками: мол, ты сказал.
Из всей земной делегации посмотреть игру с участием Ивана выбрался лишь верный друг Соколов — к Чану Бяо Голицын с этим вопросом даже не рискнул подходить, Мазовецки извинился, невнятно сославшись на срочные учебные дела, а Эмма пробурчала что-то в том смысле, что ты, мол, все равно за воротами будешь отсиживаться, на что там смотреть, на ранолку эту твою, что ли?
Друзья вышли из домика едва рассвело — матч был назначен на раннее утро. Ночью прошел сильный дождь, оставив на память о себе россыпь луж на дорожках — мелких, но широких. Полной грудью вдохнув влажный, не успевший еще толком прогреться воздух, земляне направились в сторону криск-зала.
У развилки возле уже знакомого Голицыну плоского камня их поджидала Шог-Ра.
— Ранних рассветов, Иван! Мир вашему клану, Глеб! — приветствовала друзей ранолка.
— Ярких закатов… — без особого энтузиазма отозвался Голицын.
— Спасибо, и вам не хворать! — Соколов, похоже, напротив, прибывал в приподнятом настроении. — Про сильный ветер в горах ведь слишком банально, да?
— Про ветер и горы никогда банально не бывает, — улыбнулась девушка. — Ну что, идемте?
— А где остальные? — поинтересовался Иван.
— Думаю, уже в раздевалке, — сказала Шог-Ра.
— Тогда, конечно, идем.