Солсбери оглядел промокшее внешнее поле с пятнами луж, светящимися под утренним солнцем ртутным блеском. Пока он усаживался в седло, первые ряды охотников уже прошли по наружному мосту, беспечно болтая и пересмеиваясь. Впереди лежал лес, отделенный полумилей открытого пространства, – искусственная граница, созданная столетия назад руками лесничих и с тех самых пор неукоснительно оберегаемая.
При открытых воротах каждый внутри невольно напрягся, с неожиданной силой ощутив свою уязвимость, так что руки сами собой потянулись к рукоятям мечей, а те, кто еще лежал, повставали целыми сотнями. Солсбери выехал за ворота; сердце сейчас билось с какой-то хмельной радостью, а порывистая энергия движений привносила в тело жизнь, согревая его разогнавшейся в жилах кровью. Привычно заныли бедра, но граф не обращал на это внимания, глядя вперед в поиске наиболее сподручного въезда под деревья. По бокам и сзади переходили с шага на трусцу две сотни людей. Все учащенно дышали: и охотники, что, перекликаясь, готовили оружие и натягивали на луки тетиву, и лошади, кидающие из ноздрей столбы сероватого пара. Сзади в замке подняли подъемный мост, отделив крепость от равнины зияющим рвом. Пала в прорези между камней решетка, створки ворот снова сомкнули и накинули на место запорное бревно. Солсбери еще раз оглянулся на замок и увидел, как там наверху один из часовых поднял руку. Ответив ему таким же жестом, граф вместе с остальными охотниками приблизился к линии деревьев, все еще дремлющих в глубокой тени.
Йорк пробудился толчком, вскинувшись на постели в мутноватом недоумении: что это вырвало его из сна. Он бодрствовал допоздна, колдуя над картами с целью выверить всякое движение и сочетание неприятельских сил. Поначалу он повернулся с боку на бок и стал снова погружаться в сон, но тут высоко над головой опять прозвучал рог. Цитадель.
Сбрасывая покрывало, Йорк вскочил с постели и машинально надернул на себя камизу и шоссы, свирепо ругнувшись: куда делся один сапог? Сам под кровать залез, что ли? Висящий на стуле плащ Йорк схватил в охапку вместе с мечом и перевязью и выскочил в коридор, уже на ходу набрасывая ремни на плечо и на пояс. Рог тревожно взывал снова и снова – к оружию, к обороне крепости от вражьей силы. Йорк сорвался на бег, прихватывая полы плаща. Уже теряющие свою густоту локоны ниспадали на лицо, и он откинул их одной рукой.
Выбегая во двор, он притормозил на скользковатых от изморози камнях. Стражники на цитадели указывали куда-то поверх стен. Возле воротной башни уже собирались солдаты, готовя оружие и натягивая поверх рубах кольчуги. Йорк пересек второй подъемный мост над внутренним рвом и, пробегая через барбакан, заслышал тревожное перекрикивание. Оказывается, граф Солсбери находится вне замка. Ум туманило: что именно происходит, до конца было так и не ясно.
По каменным ступеням внутренней лестницы Йорк затопал наверх и, тяжко отдуваясь, выбрался на смотровую площадку цитадели. Внизу плоско и четко зеленела равнина, отороченная на расстоянии более темной зеленью леса. Картина была вполне мирная, и к караульным Йорк повернулся в некотором замешательстве.
– Что вы видели? – осведомился он.
Начальник караула поджал челюсть, глазами мелькнув на младшего стражника, не отрывающего взгляд от своих башмаков.
– Я смотрел на юг, милорд. А вот Теннен, молодой, сказал, что углядел в деревьях какое-то шевеление, как раз когда в лес вошли охотники. Может, то просто дичь шмыгнула, но приказ вменяет…
– Правильно вменяет, – твердо кивнул Йорк. – Пусть меня лучше зря оторвут от сна, чем я проснусь, когда уже будет поздно. Посмотри на меня, парень. Говори, что видел.
Молодой караульщик, подняв голову, со слезящимися от ветра, а еще более от страха видеть перед собой герцога Йоркского глазами сбивчиво заговорил:
– Передние-то ряды, милорд, зашли в лес тихо. Все спокойно, мирно. А потом вдруг крик, вопли; мне показалось, я там расслышал, как кто-то рубится. Потом туда разом кинулись все остальные, и все как в воду канули. Ну я и затрубил. Больше как бы и всё, милорд. Я не столько что-то видел, сколько слышал. Шум какой-то. Охотники так не орут, милорд. Насколько мне известно.
Йорк повернулся, с цепкостью вглядываясь в курчавость лесного массива, где сейчас как будто замаячила некая угроза, которой еще минуту назад не чувствовалась.
– Сколько людей вышло?
За младшего ответил начальник караула:
– Я видел, как они строились у воротной башни, милорд. Сотни две, никак не меньше. Кое-кто с луками.
– Значит, в лесу не бриганды. Двести солдат – сила слишком грозная для шайки оборванцев. – Сведя перед собой ладони, Йорк нервно хрустнул суставами. – Больше ничего не заметил? – спросил он молодого караульщика.
Тот в ответ молча покачал головой.
– Ну ладно. Следите, не спускайте глаз. Если что, пусть даже какая-то мелочь, сразу давайте знать. В дневном переходе отсюда вражеское войско. Если они уже в моем лесу, то надо…
Он осекся: из-под сени деревьев показалась небольшая кучка людей и понеслась через равнину. Всего человек сорок, не больше, бегут стремглав как зайцы. Йорк уставился, видя, как они смотрят вверх на цитадель и указывают руками на тенистую чащобу у себя за спиной.
– Христовы раны! – процедил Йорк, устремляясь вниз со всей возможной быстротой. Лестница и ступени плыли перед глазами под грохот его собственных сапог; тем не менее вниз он долетел не упав и, не сбавляя хода, пересек внутренний мост на основной двор.
– Строиться у ворот! – проорал он. – Готовиться к атаке! Коня мне, живо!
Казалось, всего мгновение минуло с того времени, как он еще нежился в тепле под одеялами. Йорк тряхнул головой, нагнетая в себе спокойствие: паника могла все погубить. Единственным позывом было сокрушить тех, кто сейчас скрывается под сенью леса; бросить на них все воинство из Сандалового замка.
Среди тех, кто готовился выйти через главные ворота, он увидел своего Эдмунда. Сердце в груди ухнуло так, что впору лишиться чувств. Протянув руки, Йорк ухватил своего сына и притянул к себе, одной рукой нагибая ему голову, чтобы сказать на ухо:
– Эдмунд, сейчас проберись к амурной дверце, что с западной стороны. Ты знаешь где. Отдались от нее как можно дальше и пережди день.
Укромная дверца располагалась высоко в наружной стене, неразличимая ни для кого из штурмующих. Однако своим сыновьям Йорк ее предусмотрительно показал, раздвинув густой плющ и продемонстрировав ход, через который одновременно мог выбираться наружу один человек. Название – «амурная дверца» – скрывало ее истинное предназначение: тайный ход для побега, если крепость все же падет.
Вид у сына был явно потрясенный.
– Так это что, приступ? Подошли силы королевы?
– Не знаю, – бросил Йорк. – Но что бы это ни было, тебе в этом места нет. Возьми с собою двоих и воспользуйтесь этой дверью. Сегодня беспокоиться о тебе мне недосуг.
Притиснув сына к себе, он порывисто обнял его и лобызнул в щеку: