– Опять написано карандашом и – вот, видите? – те же следы влаги.
Колм Дарби кивнул, добавив:
– Это определенно один и тот же человек.
– Да…
Мейси задумалась, читая:
Мне больше не нужна эта жизнь, это тело, этот разум. Однако прежде чем уйти, прежде чем отказаться от возможности вступить в очередной год, полный косых взглядов и унижения жалостью, я оставлю свой след. Вы раскаетесь, ох как раскаетесь, что не захотели меня услышать. Единственное, чего я хотел, – высказаться от имени тех, чьи уста запечатала нищета, а хребет согнули недуги. Я хотел высказаться и быть услышанным. Для нас, отверженных, не будет радостного ожидания праздника, не будет и самого праздника. Поэтому я прерву ваши торжества. «За счастье прежних дней» [28] .
– И что прикажете делать? В новогоднюю ночь оцепить каждую пирушку в Лондоне полицейским кордоном? – Макфарлейн нервно расхаживал перед остальными – Страттоном, Дарби, Эркартом и Мейси.
– Можем отменить публичные мероприятия. На площади перед собором Святого Павла будет полно людей, и, готов поспорить, именно это место выбрал наш отравитель.
– Возможно, – согласился Страттон. – Приходить к собору запретили, но все равно народу наберется не меньше нескольких сотен. Стоило бы направить туда конную полицию – разворачивать всех прочь. – Страттон вопросительно посмотрел на Макфарлейна.
– Разгонять пьяную толпу в канун Нового года – сомнительная затея. – Макфарлейн сделал паузу. – Однако нужно с чего-то начинать. – Он коротко хлопнул в ладоши. – Так, я хочу, чтобы скопления народа тридцать первого декабря во всех известных местах запретили. Всем гулякам велеть разойтись по домам.
– Шеф, некоторым это не понравится, – заметил Дарби.
– Лучше иметь дело с десятком дебоширов, нежели прочесть в утренних газетах, что веселящуюся толпу на лондонской площади отравили неизвестным веществом. Что он там собирался использовать – нервно-паралитический газ? По крайней мере запрет на публичные мероприятия поможет предотвратить всеобщий хаос.
– Робби, я возвращаюсь в штаб-квартиру Пятого отдела, – сообщил Эркарт. – Я разослал своих людей по всему Лондону и хочу послушать, с чем они вернулись.
– Мы опять наступаем друг другу на пятки, Джерри.
– Зато так меньше шансов что-то упустить.
– Ты прав. Будем на связи.
Эркарт вышел, и когда дверь за ним закрылась, Мейси, откашлявшись, начала:
– Думаю, мне известно, кто пишет эти письма. Стопроцентной уверенности нет, однако я не прощу себе, если не предоставлю эту информацию для дальнейшей проработки.
– Продолжайте, мисс Доббс. – Макфарлейн устремил на нее суровый взгляд. Страттон и Дарби тоже внимательно посмотрели на Мейси.
Описывая поездку в Малберри-Пойнт, Мейси воспроизвела разговор с Джоном Гейлом. Макфарлейн, который стоял у стола, скрестив руки на груди, оперся на него крестцом, так что стопка папок с бумагами сползла набок. Не обращая на это внимания, он внимал Мейси, реагируя то кивком, то движением бровей. Он не перебивал ее ни единым словом и заговорил только, когда она закончила:
– Я бы предупредил вас насчет Эркарта, если бы мог. Он хоть и действует мне на нервы, однако имеет в своем распоряжении ресурсы, которых нет у меня. Нравится нам это или нет, наши цели время от времени пересекаются, поэтому надо постараться работать в тандеме, и это означает, что большую часть времени мы параллельно «копаем» в разных направлениях. А теперь… – Макфарлейн на несколько секунд уткнул взгляд в пол и потер подбородок. – Мисс Доббс, поезжайте к вашему доктору Лоуренсу и попытайтесь выудить у него какие-нибудь сведения. Черт, как время летит! Меньше чем через шесть часов Биг-Бен пробьет полночь. Половина Лондона уже сидит по домам.
Мейси встала, собравшись уходить.
– Я еду немедленно.
– А почему вы одна, без вашего помощника, Била? Где он?
– Надеюсь, на пути домой. Я бы предпочла, чтобы он встретил Новый год с сыновьями.
– Жалеете его?
Пропустив комментарий мимо ушей, Мейси сняла с вешалки шляпку и перчатки.
– Перезвоню сразу же, как будет что сообщить. Хочу застать доктора Лоуренса в больнице.
Мейси торопливо покинула Скотленд-Ярд и на полной скорости направила «Эм-Джи» к психиатрической лечебнице, прозванной просто «Дурдомом».
– Мистер Краучер, добрый вечер. Я могу повидать доктора Лоуренса?
– Нет, мадам. Доктор Лоуренс уже ушел, и в ближайшие два дня его не будет.
– Какая досада. Послушайте, мне необходимо просмотреть медицинскую карту одного из бывших пациентов, и безотлагательно.
Краучер медленно покачал головой:
– Я не вправе предоставлять какие-либо данные без разрешения доктора Лоуренса.
– Хорошо, тогда можно поговорить с сестрой-хозяйкой?
Краучер снова покачал головой:
– Прошу прощения, мадам. Приходите после Нового года.
– Мистер Краучер, это вопрос жизни и смерти. Пожалуйста, проводите меня к миссис Кеннеди.
– Мадам, я ведь уже сказал вам… – немного мягче произнес Краучер, словно устыдившись собственного резкого тона. – Поймите, сегодня канун Нового года, уже поздно, и миссис Кеннеди тоже ушла. Обычно она на посту до самой ночи, но…
Внутри у Мейси все напряглось. Минуты таяли, стрелки часов неумолимо приближались к полуночи.
– Мистер Краучер, я прошу вашей помощи. Не знаете ли вы, был ли среди пациентов человек по фамилии Оливер, Стивен Оливер?
Краучер вздохнул, опустил глаза в свой журнал и отрицательно покачал головой:
– Никогда не слышал этого имени, мадам. Я знаю всех, кто поступает и выписывается. Если бы такой пациент существовал, я был бы в курсе.
Мейси обвела взглядом Краучера – его лысеющую голову, обвислые щеки. Похоже, только здесь, на этом посту, он чувствовал себя уверенно.
– Благодарю, мистер Краучер. Вы были очень любезны.
Мейси развернулась и пошла к выходу, но у парадной двери задержалась и посмотрела через стекло на привратницкую. Краучер явно куда-то спешил: Мейси видела, как он суетливо натягивал пальто и инструктировал другого привратника, тыча пальцем в какое-то расписание на стене. По его движениям было понятно, что решение уйти принято спонтанно; Краучер волновался и, уже взявшись за ручку двери, которая вела из привратницкой в вестибюль больницы, отдал последние распоряжения напарнику, а затем быстро пошел прочь.
Мейси, скрытая в тени кустарника, шагнула в сторону, чтобы он ее не заметил. Краучер сильно торопился. Выйдя на холод, он поднял воротник, спустился по ступенькам и исчез, растворившись в сгущающемся смоге.