– Скажем так: лично мне бы не хотелось оказаться в этот момент поблизости от Сандермира. О его норове дурная слава идет еще с тех пор, как он был ребенком.
– Могу я спросить – откуда вы столько знаете о Сандермире?
Секретарь улыбнулся:
– Я помню его по школе. Правда, он старше меня на несколько лет. Альфред Сандермир словно сошел со страниц романа «Школьные годы Тома Брауна» [5] ; настоящий тиран, честное слово. Его регулярно выставляли за дверь – он третировал более слабых учеников. Несколько раз его отстраняли от занятий. Полагаю, хоть и не уверен – я сам тогда еще в школу не ходил, – так вот, имела место некрасивая история, когда Сандермир втянул в свои делишки одного мальчика из деревни. Разумеется, Сандермир-старший задействовал все связи, чтобы имя не запятнать. Все свалили на деревенского простачка, отправили беднягу в исправительную школу. Наверное, для колонии он был слишком мал.
Мейси прикусила губу:
– А в какой школе вы учились?
– В школе Святого Ансельма. Она небольшая, находится в Лондоне. Славится фундаментальной академической базой плюс так называемый упор на гуманитарные науки и гарантированное поступление в Оксфорд и Кембридж. – Секретарь помедлил. – Полагаю, вкупе эти характеристики призваны формировать характер.
– Почему же тогда в вашем голосе слышится оттенок сожаления?
Молодой человек покачал головой:
– Нет, все так и должно быть. Я лично старался не высовываться, чтобы не стать объектом травли. Ведь в закрытых школах без того не обходится. Интересно, в кого вырастают юные тираны? Впрочем, тут достаточно взглянуть на Сандермира.
С этими словами секретарь достал часы из жилетного кармана.
– Мисс Доббс, я понимаю, ваши вопросы вызваны искренним желанием помочь мальчикам. Однако мне не следовало давать столь развернутые ответы. Впрочем, все очень скоро появится в газетах, особенно если учесть, что поблизости рыщет Битти Драммонд. А теперь вынужден вас покинуть – дел невпроворот.
– Огромное вам спасибо.
Выйдя из офиса, Мейси раскрыла зонтик. Незачем возвращаться на ферму; рано выкладывать Джорджу новости насчет возможного освобождения мальчиков уже завтра утром – так и сглазить недолго. Сейчас лучше связаться с Присциллой. Сообщение, что Альфред Сандермир учился в той же школе, куда Присцилла определила своих детей, явилось для Мейси неожиданностью – но не обескуражило ее. Слишком много в Англии школ, куда поместное дворянство, коммерсанты, аристократы, дипломаты, а заодно и европейские монархи и азиатские правители любят посылать сыновей, но раз некто отдал предпочтение небольшой школе, тем проще будут дальнейшие поиски. Мейси не склонна была рассматривать факт как шокирующее совпадение – лишь как улыбку удачи.
Отца Мейси не застала дома, поэтому, бросив портфель в своей комнате и облачившись в поношенные вельветовые брюки, грубые ботинки, белую рубашку, знававшую лучшие дни, и прихватив проверенный временем кардиган вместе с зонтиком, вышла под дождь. В сентябре дожди еще не холодные, капли не колют лицо, как зимой. Фрэнки Доббс такие дождики называл очищающими, мол, они – последыши августовской сырости.
Фрэнки оказался там, где и ожидала найти его Мейси, – на конюшне, ставил в стойло кобылу с жеребенком. Кобыла так и льнула к Фрэнки, а жеребенок бежал следом за матерью. Мейси обожала смотреть, как отец работает, как уверенно мелькают его руки, безошибочно беря нужную щетку или узкий длинный обрывок бархата, чтобы до блеска отчистить забрызганную лошадиную шкуру. Лошади с готовностью подставляют ноги, а Фрэнки почти не приходится повышать голос – разве что какой-нибудь жеребенок не в меру расшалится. Более крутые меры не нужны – Фрэнки Доббс усмиряет баловника одним только выговором.
Дождавшись, когда кобыла окажется в стойле, Мейси окликнула отца и сама зашагала к нему.
– Папа, тебе помочь? – Она чмокнула щетинистую щеку, огляделась. – Шута еще не вернули. Джеймс Комптон катается.
Фрэнки качнул головой:
– Если только он хоть чуть в лошадях смыслит, должен приехать с минуты на минуту. Сейчас солнце рано садится, а Джеймс, видать, в своей Канаде про то позабыл.
Тут же послышался стук копыт по мощеной дорожке – словно кастаньеты в ход пустили.
– Легок на помине, – подмигнул Фрэнки.
Джеймс Комптон не забыл как следует остудить Шута – не в пример Сандермиру. Шут, высокий в холке гунтер с родословной, был особенно дорог Джеймсу Комптону. Он заботился об этом мерине и даже подумывал, не остаться ли в Англии на сезон охоты.
– Хорошо прогулялись, сэр? – спросил Фрэнки, беря поводья и по привычке щупая лошадиный нос, а затем кладя ладонь на круп, чтобы проверить, не переутомился ли Шут. – Отличный конек, сэр. Как он вам показался?
– По-моему, он из разряда неутомимых. Видимо, Доббс, вы его правильно кормите. С тех пор как я последний раз был в Челстоуне, Шут здорово окреп.
Джеймс спешился, достал из кармана кусочек сахару, на раскрытой ладони протянул Шуту.
– А, и вы здесь, Мейси. Не скажу, что удивлен. Вы ко мне приехали?
– Да, к вам.
Мейси выждала, пока Фрэнки поведет Шута в стойло.
– Не возражаете, мистер Комптон, если я немного помогу отцу? А потом мы с вами поговорим. Вы пока переоденетесь.
Джеймс опустил взгляд на куртку, бриджи и сапоги для верховой езды. Одежда была заляпана засохшей грязью – дождь размочил кентские поля.
– Да, пожалуй. Приходите к семи. Уверен, матушка будет вам рада.
Мейси кивнула, и Джеймс зашагал через двор к особняку.
Фрэнки между тем обтер Шута влажной фланелькой, затем прошелся по конской шкуре щеткой и сухим полотенцем.
Мейси тоже взяла фланель и занялась другим боком Шута. Конь сунулся мордой к ее рукам, и она игриво шлепнула его по носу.
– Скажи, папа, тебе до сих пор странно видеть, что я вхожу в особняк через парадную дверь и пью с Комптонами чай в гостиной? – спросила Мейси.
Фрэнки только вздохнул:
– Твоя правда, дочка: это в голове как-то не укладывается. Не пойму, кто я такой есть в усадьбе. Сперва думаю, чем ты обязана Комптонам, после – чем они тебе обязаны. Ее милость очень тебя превозносит.
– А благодаря тебе ее гунтеры выжили в войну. Вдобавок ты столько полезных советов дал леди Роуэн насчет разведения скаковых лошадей – ну-ка, посчитай! Ты здесь даже не главный конюх – ты, папа, эксперт по скаковым лошадям. И леди Роуэн это отлично понимает.
Фрэнки поднял взгляд.
– А все ж мне это странно – как ты и сказала, дочка. По-моему, лучше, когда каждый свое место знает. И со мной всякий согласится, будь ты хоть трижды исключительная.