– Ни черта я не понял, – перебил инспектор, заводя машину, – кроме того, что человек уже взрослый и вроде бы с головой вдруг начнет вести себя как какой-то псих. Извините, миссис Уинтрингем, увлекся. С вашим мужем часто такое бывает?
– Только когда он знает, что раскрыл дело, – ответила довольная Джилл.
В офис инспектора в полицейском участке Шорнфорда набилось столько народу, что стало тесно. Инспектор сидел за столом, по бокам стояли два его сержанта. Дэвид расположился на стуле возле стола, рядом с ним устроилась Рейчел Уильямс. По другую сторону от нее сидел доктор Шор из Уэйкли. Напротив них – сэр Иэн Фергюсон и доктор Фримантл. Их не очень интересовало происходящее, и они обсуждали будущие заседания медкомиссии, сравнивали даты и время, написанные на листках. Рядом с ними устроились два лондонца из Скотленд-Ярда, бдительно окидывая взглядами собравшихся. У двери стоял констебль в форме.
Воздух в кабинете был спертый, потому что действовало затемнение – окно загораживал сплошной лист фанеры, не пропуская ни ветерка. От резкого света трех лампочек на лица людей ложились острые тени.
– Он уже должен быть здесь, – сказал Стейнс, не поднимая глаз от доклада, который читал.
Констебль открыл дверь и что-то спросил у коллеги, стоявшего за ней.
– Уже подходит, сэр, – доложил тот, тщательно притворяя дверь.
– Тогда впустите его, – произнес инспектор, морщась. – Не оставляйте в коридоре.
Констебль отворил дверь, и в кабинет неуверенно вошел Реджинальд Фринтон.
Он явно не ожидал увидеть столько людей, многим из которых, оказывается, был известен. После темных улиц и тускло освещенных коридоров участка он моргал и щурился.
– Садитесь, мистер Фринтон, – спокойно предложил ему инспектор. Подождал, пока Реджинальд усядется, и продолжил: – Мне жаль, что пришлось вызывать вас сразу после вашего приезда домой, но мне нужно закончить дознание сегодня, а причину этого вы уже слышали.
Реджинальд Фринтон наклонил голову.
– Когда вашего отца случайно убил человек, выдававший себя за доктора Колмена…
– Выдававший?
Голос Фринтона прозвучал резко, но не от страха, а от удивления.
– Выдававший себя за доктора Колмена, – продолжил инспектор, будто его и не перебили, – я попытался дозвониться до вас в Мэнор-Фарм. Мне было сказано, что вы здесь, в Шорнфорде. Также мне сообщили, что неизвестно, где именно вас можно найти. Но я в курсе, что утром вам звонили по телефону, и вы ответили на звонок. Где именно этот звонок вас застал?
Реджинальд Фринтон молчал, оглядывая поочередно лица собравшихся в комнате. С видимым усилием он снова обернулся к столу инспектора и ответил:
– Мне не звонили. Этого не могло быть. Я ездил по Шорнфорду, по делам.
– Останавливались ли вы там, где есть телефон? Поесть или что-нибудь в этом роде?
– Я выпил чая в «Зеленом какаду».
– В котором часу это было?
– Около пяти.
– На ленч вы заезжали туда же?
– Да.
– Когда вы оттуда ушли?
– Примерно в два.
– Вы не могли ответить на телефонный звонок оттуда, ну, скажем, в половине третьего?
Реджинальд подумал и ответил решительно:
– Нет.
Доктор Уинтрингем подался вперед, облокотившись на стол инспектора.
– Вам сообщили об обстоятельствах смерти вашего отца? – серьезно спросил он.
Фринтон холодно посмотрел на него:
– Мне сказали, что полиция забрала отца в Лондон по обвинению в получении от доктора Колмена фальшивого заключения о плохом здоровье Урсулы. И что у него была стычка с доктором: отец на него напал, в драке ударился головой о стол и погиб от удара.
– Вам не говорили, почему он напал на доктора Колмена?
– Думаю, он счел, что доктор Колмен как-то подставил его по поводу этих медицинских заключений.
– Верно. Как именно, по-вашему, он подвел мистера Фринтона?
– Полагаю, не поставив Урсуле правильный диагноз.
– Вы признаете, что Урсула не страдала болезнью сердца?
– Я ничего не могу признавать. Я должен полагаться на мнение специалистов в области, в которой сам полностью невежествен.
– Но до того вы поверили бы слову Колмена о болезни? Вы ему доверяли как врачу?
– Конечно.
– Хотя на самом деле он врач не больше, чем вы.
Фринтон молча смотрел на Дэвида.
– О чем это вы? – наконец медленно спросил он.
– О человеке по фамилии Стивенсон, – сказал инспектор Стейнс, – который был лаборантом у доктора Мориса Колмена и убил его. Тело доктора обнаружено в пруду возле его жилища. Колмен ушел из дома пешком, заранее отправив багаж на станцию. Он попрощался с друзьями и поехал в Англию в годичный отпуск. Стивенсон его убил, избавился от тела, переоделся в его одежду и, будучи примерно одного с ним роста и веса, сумел неузнанным пробраться в поезд. Дальше все было просто. Со службы у Колмена он был уволен за неделю до того. Считалось, что у них с доктором произошла ссора по поводу некоторых опасных экспериментов, против которых Стивенсон возражал. Но дело было не в этом. Ссору вызвало то, что Стивенсон подделал чеки доктора Колмена и так мастерски имитировал его подпись, что она стала неотличима от подписи доктора.
Дэвид многозначительно обернулся к адмиралу, и тот мрачно кивнул.
– Вы всерьез утверждаете, что не знали об истинной личности Колмена? – продолжил инспектор.
– Абсолютно, – покраснел Фринтон. – Уж не думаете ли вы, будто я, зная, что он липовый…
Он осекся, несколько раз беззвучно открывал рот, крепко сжал губы и замолчал, глядя в пол.
– Я закончу вашу фразу, – сказал Дэвид. – Если бы вы знали, что этот врач – самозванец, никогда бы не привели к нему вашего друга за фальшивым заключением. Весь смысл был в том, что это заключение известного врача.
Фринтон молчал, не поднимая головы.
– Ваш отец тоже считал его настоящим, – продолжил Дэвид. – Вот почему он шантажом вынудил его сделать приспособление, которым убил свою племянницу.
Фринтон молчал, пряча глаза.
– Ваша старая нянька созналась в своей роли в этом отвратительном преступлении, – продолжил Дэвид. – Она нам сказала, почему это сделала и как хотела восстановить вашего отца в правах владельца имения, которых сама лишила его своим безумным поведением в молодости. Думаю, все это было вам рассказано и вам известно доказательство, на котором все основано. История старой няньки правдива. Я обнаружил это, когда осматривал вашего отца в кабинете врача на Харли-стрит, где он встретил смерть.