Через несколько секунд он перевернулся и сел. Взяв горсть земли, бросил ее вниз и считал, пока не услышал всплеск. И мрачно усмехнулся. Ничего себе кочка или выбоина. Колодец, вместо верхних венцов которого набросаны палки, а вместо металлической крышки – земля. Опасная яма прямо посередине часто используемой тропы усадебного сада! Ждущая, пока в нее шагнет неосторожный гость без фонаря.
Дэвид тихо засмеялся. Эти преступники сами себя перехитрили. Если бы они оставили ему фонарь, он бы не ощупывал дорогу на каждом шагу, топал бы бодро и весело и сейчас или потерял бы сознание от удара о стены колодца, или месил бы воду и орал пустому саду и дому, где спят за закрытыми дверями горничные, сидит у огня сказавшийся глухим старый ревматик и ждет, пока затихнут крики.
Дэвид встал на колени, нащупал край колодца и медленно обогнул его по траве.
Почувствовав, что начинается тропа, он встал и отряхнул одежду. Обратный путь будет легче, поскольку он идет к газону, оставив деревья за спиной. И много интересного должно его ждать в конце пути.
Мистер Фринтон повернулся к шторам, когда Дэвид осторожно их раздвинул и вошел в комнату. Лицо было белым, настороженным и неподвижным, но книга на его колене не шевельнулась, и руки держали ее твердо.
– Прошу прощения, что вернулся, когда вы уже думали, что избавились от меня… на этот вечер, – коротко усмехнулся Дэвид. – Но, боюсь, кто-то очень беспечно обошелся с колодцем у вас в рощице. Его не закрыли, и я чуть туда не упал.
– Колодец? – медленно повторил мистер Фринтон. – Насколько мне известно, в этом саду колодца нет.
– Есть один посреди рощи недалеко от главных ворот, – ответил Дэвид. – Я думаю, раз вам он неизвестен, то, наверное, будет лучше, если я его покажу.
Мистер Фринтон нехотя встал.
– Едва могу поверить вашему рассказу, – сказал он. – Но я, конечно, пойду и посмотрю. У вас, полагаю, есть фонарь.
– Боюсь, у него села батарейка.
– Тогда я возьму свой. Подождите минутку, я надену пальто.
Прибыв к краю зияющей дыры на тропе, мистер Фринтон сделал все уместные замечания, которые можно ожидать от человека, увидевшего смертельную западню в своем саду, после чего Дэвид снова с ним попрощался и пошел дальше по дороге.
Дойдя до «Плуга и бороны», он хотел первым делом позвонить инспектору Стейнсу, но передумал. Тот не дал себе труда понять его предыдущие заключения. Решил, что Дэвид считает их покушениями на собственную жизнь, хотя, проанализировав все предположения, он пришел к убеждению, что это были случайности. Так же неверно было бы понято настоящее покушение на его жизнь, а это могло бы замедлить расследование. Поэтому он пошел не к телефону, а поднялся наверх к Джилл, которая, как он знал, предпочитает сомнительный уют плетеного кресла в их номере сравнительно более удобной, но шумной роскоши гостиничного холла, где обычно собирались по вечерам солдаты разных служб и их подруги.
Джилл, смирившаяся с постоянными опасностями и радуясь, что Дэвид все же легко отделался, согласилась с предложенным планом атаки, и они вместе спустились в бар, чтобы претворить его в жизнь.
– Кстати, – сказал Дэвид, когда они подходили к лестнице. – Ты мне заменила батарейку в фонарике?
– Заменила.
– Сегодня оказалось, что она села. Но это спасло мне жизнь.
Лицо Джилл белело в свете звезд и казалось осунувшимся.
– Как ее могли подменить? Я заменила ее в комнате и оставила на столе, чтобы ты положил фонарь в карман, когда будешь выходить.
– Кто-то, знающий этот паб и его владельцев, должен был проникнуть сюда, когда мы спускались на обед.
– Фонарь уже был у тебя.
– Да, у меня. Ну, значит, днем. В любой момент до обеда.
Они были улыбчивы и дружелюбны, облокачиваясь на стойку бара в холле, болтали с женой хозяина, служившей барменшей, поскольку всех молодых женщин в деревне призвали. Дэвид навел разговор на садоводство, старые сады и, наконец, на расположенные в садах колодцы. Джилл поняла очевидный намек и пересказала недавнее приключение Дэвида, описав его опасность и подчеркнув неведение мистера Фринтона о собственном доме.
– Садовники должны были знать о колодце, – сказал Дэвид. – Даже если мистер Фринтон этого не знал.
– Я позову мужа, – предложила хозяйка. – Если кто и в курсе, так это он.
Чарли вышел из паба, впустив клубы дыма и аромат пива, шум грубых голосов, прерываемый стуком дротиков по доске.
О колодце в усадьбе Чарли никогда не слышал, но как раз сейчас в баре сидели единственный оставшийся садовник и местный констебль, и он их попросит сюда подойти, если доктору интересно, а бар отеля все равно пуст.
Садовник был возмущен. Ни о каком колодце никто ему никогда не говорил, а он в усадьбе работает без малого сорок лет, начинал еще мальчишкой. То, что на колодце вместо крышки были ветки, присыпанные землей, – безобразие. Кто угодно мог бы провалиться в любой момент, особенно эти трое мальчишек, которыми ему приходится командовать, хлопот с ними больше, чем толку от них, он давно уже хотел, чтобы мистер Фринтон пригласил для работы на огороде девушек из «Земледельческой армии». Никогда и разговора не было в Уэйкли-Мэнор ни о каких колодцах. Иначе он бы знал: он родился и вырос в Уэйкли. С детства знаком с мистером Фринтоном. Он учил Хьюберта и его брата, которого убили на прошлой войне, ставить силки на кроликов и хорьков натаскивать на крыс. И никогда ни про какой колодец от них не слышал. А мальчишки всегда расскажут друг другу про такие вещи, если о них знают. Вот на старых планах усадьбы эта штука должна быть, наверное.
Дэвид и Джилл переглянулись. Конечно же, Хьюберт не стал бы изображать неведение, если бы в семейных архивах о колодце говорилось ясно. Но кто еще мог о нем знать? Кто мог сказать ему?
Местный констебль пришел примерно к тому же заключению.
– Если уж Джордж об этом не знает, – медленно сказал он, – то не могу придумать, кто бы в Уэйкли мог быть в курсе. У нас тут не много теперь старожилов, да и молодежи тоже не очень. Так, горстка пожилых из самообороны да несколько матерей. Так ведь сейчас у нас, Бесси?
Жена хозяина кивнула.
– Вот так. Но как-то живем. Самая старая тут Беатрис Браун из усадьбы. Можно ее спросить. Она мне сегодня приносила домой белье, которое брала в починку. Иглу держит по-прежнему изумительно и немножко шьет для меня в обмен на каплю бренди или бутылку сидра, когда есть лишняя. Но она не коренной житель. Приехала с сыном мистера Фринтона, Реджинальдом, когда тот был маленьким. Сразу после прошлой войны.
– Нет, он приехал, когда мистер Артур женился. А это было в пятнадцатом. Но у нее в этих краях родня. Эта ее племянница из Хилмингтона.
– Это да. Она к ней наезжает. Моя жена много раз попадала с ней на один автобус.
– Она здесь поблизости родилась? – поинтересовался Дэвид.