– Если и да, то мне начальство об этом не доложило. Да и вообще, оно было очень недовольно случившимся. Вышло, что благодаря милицейскому следователю Виктору Нестерову увеличилось количество нераскрытых преступлений как в районе, так по городу и области. Дело оказалось – чистый висяк, совершенно не за что уцепиться. Никто никакого минера рядом с моим «Фордом» не видел, однако машинка взорвалась от явно самодельной бомбочки, которую все же кто-то умудрился поставить. Может быть, ночью? Однако странно, что при этом не сработала сигнализация, которую я на ночь всегда включал. Днем-то она не работала, потому что слишком часто взвывала от причин случайных, даже от мимолетных прикосновений. Проедет мимо мальчишка-велосипедист, заденет случайно «Форд» – уа-уа-уа! Пройдет из магазина женщина, коснется железного бока автомобиля тяжелой сумкой – опять уа-уа-уа. Просто спасенья не было! Вот я и стал отключать сигнализацию на день. Получается, преступники были в курсе этого, а я сам виноват, что бросил машину как попало. Удалось лишь выяснить, что сработать устройство должно было при открывании капота или дверцы. Давно ли оно было поставлено, никто сказать не мог. Учитывая, что в последний раз к «Форду» своему я прикоснулся за неделю до взрыва, когда «выгнал» его на продажу, выходило, что бомбочка была навострена именно в этот промежуток времени. И терпеливо ждала свою жертву, которой, по чистой случайности, оказался человек, решивший купить мою злополучную машину. Борис Ефимович Юровский его звали.
– И кто он был такой?
– Как и говорил – владелец мастерской по ремонту иномарок. Вдовец, сорока восьми лет, детей не имел, не был, не привлекался, не участвовал…
– А если бы не он, а вы открыли дверцу, то погибли бы вы? – уточнила Алена, ощущая внезапную сухость в горле.
– Надо полагать, – пожал плечами Нестеров. – Но не факт, что и он в таком случае остался бы жив. Мы шли рядом и к автомобилю подошли вместе, я только в последнюю минуту подзадержался – совершенно случайно. Пультом снял блокировку дверей, как вдруг наступил на развязавшийся шнурок кроссовки, споткнулся и наклонился завязать его. А он, Юровский, так и шел вперед, и за ручку взялся сам, и дверцу на себя потянул… Именно дверцу водителя, понимаете? Просто по инерции. Он привык подходить к машине с этой стороны, инерция его и погубила. А я… я, как уже вам говорил, больше не доверяю даме по имени Интуиция, – усмехнулся Нестеров. – Конкретно с этого самого дня, с 6 мая сего года. Со дня Юрия-летопроводца, как напоследок услышал по радио. Почему эта чертова интуиция молчала, когда я подходил к заминированному «Форду»? Почему не кричала криком: «Беги! Беги отсюда и этого мужика с собой тащи!»? Нет, благодарить мне свою интуицию совершенно не за что. А за что следует Боженьке бить земные поклоны, так это за внезапно развязавшийся шнурок.
Алена улыбнулась. Чувство юмора и вообще-то хорошая штука, а в таких ситуациях, как у Нестерова, умение посмеяться над собой свидетельствует еще и об огромной гордости, если даже не гордыне.
– А вы не предполагаете, кто мог подстроить взрыв?
– Да какие только версии не разрабатывались! – покачал головой Нестеров. – Подняли чуть не все дела, к которым я когда-либо имел отношение. Старые, новые, перспективные, бесперспективные, даже те, которые я вел, когда в другой фирме работал. Главная затыка в том, что взрывное устройство было хоть и самопальное, но изготовлено профессионалом. Вряд ли нижегородцем – у нас мастеров такого уровня просто нет, наши топорно работают. Самое смешное, что «Форд» стоял практически на виду, но никто не видел того, кто мог это устройство поставить. Только одна тетка, которая примерно в половине девятого утра того дня развешивала белье на балконе, заметила какую-то довольно молодую женщину, которая на минутку оперлась на мой «Форд», поправила босоножку и пошла дальше. Через полтора часа грохнул взрыв, на асфальте очутились два окровавленных тела, а белье сорвало с балкона и разнесло по всей округе.
– А что, вот так запросто, опершись одной рукой, можно поставить взрывное устройство?! – недоверчиво спросила Алена.
– Да, есть такие, которые и впрямь можно поставить поистине одной левой.
– А как она выглядела, та женщина? Как была одета?
– Вроде бы среднего роста, темноволосая, одета в черные джинсы и черную футболку с надписью оранжевыми буквами: «Юрмала». Вот и вся информация.
– «Среднего роста, плечистый и крепкий, ходит он в белой футболке и кепке, знак ГТО на груди у него, больше не знают о нем ничего», – задумчиво пробормотала Алена очередную пришедшую на ум цитату.
– Вот именно, – кивнул Нестеров. – Сами посудите: кто знает, перспективен ли такой след, надо ли разыскивать ту женщину. Это ж иголка в стоге сена!
– Ну, не такая уж иголка, – пожала плечами Алена. – Вряд ли в Нижнем найдется много молодых женщин, которые носили бы футболки с надписью «Юрмала». Не думаю, что они тут на каждом шагу продаются. Скорее всего, они в Латвии продаются. Я примерно представляю, как это выглядит, была в Юрмале. Правда, очень-очень давно, всех-то воспоминаний что необыкновенно вкусное мороженое, от которого я сильно поправилась, да еще футболки, каскетки, разные другие сувениры с надписями, которых там горы… Чтобы женщину найти, нужно узнать, кто из нижегородцев ездил в Латвию, скажем, за последние год, два, три…
– Четыре, пять, шесть, – хмыкнул Нестеров. – Нереально!
– Да почему?! В латвийском посольстве есть списки тех, кому выдана виза. Вы же знаете, какую там бюрократию развели! Очень строгий учет, вам как раз на руку.
– А если женщина вовсе не из Нижнего Новгорода?
– Тогда сложнее. И все равно, нужно составить хотя бы примерный список всех ваших врагов или злопыхателей по городам – и постепенно проверять, кто из них мог побывать в Латвии.
– Ну, в ваших романах такое, может, и реально, а в жизни вряд ли, – покачал головой Нестеров. – В Москве, к примеру, что только не продается, каких только надписей на футболках нет! Я ж говорю – иголка в стоге сена. Но я вот что вас спросить хочу. Вы упомянули о списке врагов, который я должен составить… Значит, вы, как и большинство моих ребят, считаете, что теракт был направлен именно против меня?
– А вы так не считаете?
– Да, я тоже пребывал в этом убеждении. Наши меня убедили. Когда я в сознание пришел, версия уже существовала и разрабатывалась. Стереотип такой: если криминальная ситуация возникает вокруг мента, значит, она была направлена против мента. Я тоже встал на проторенную дорожку и довольно долго шел по ней. Но когда на меня вышел Толиков…
– Толиков? – повернулась к соседу Алена. – Это который умер в бассейне «Юбилейного»?