– Благодарю за то, что вы мне об этом рассказали.
Голос у нее был низкого тембра, ровный. Голос Серены, каким он его помнил.
– Что вы намерены предпринять? – спросил он.
Она не медлила с ответом.
– Я, разумеется, обязана прекратить это.
Он медленно кивнул и сказал:
– Да, конечно.
И она была права – какой бы «идеальной» ни выглядела их связь со стороны, Феба и Харпер не должны ее продолжать таким образом. Ее семья ни за что не даст согласия на этот брак, и не только потому, что Харпер по уши увяз в долгах, но и потому, что страдал явным отсутствием самоконтроля. И хотя Феба обладала способностью утихомиривать его, это могло быть явлением временным.
– Могу ли я предложить… – Он запнулся.
Серена высоко приподняла темную бровь.
– Что вы хотели бы предложить, милорд?
Она считала, что он не вправе делать предложения насчет того, как ей обойтись с собственной сестрой, и была права. Однако он, видимо, не мог удержаться от этого.
– Я предложил бы вам не быть слишком строгой, когда вы станете говорить с ней. – Он наклонился к Серене, вглядываясь в лицо с самым серьезным выражением. – Я не думаю, что он обманывает ее. Я считаю, что их чувство взаимно и чисто.
Она заметно напряглась, а блеск в глазах приобрел холодный стальной оттенок.
– Это вряд ли имеет значение, – сказала она.
– В самом деле?
Она покачала головой, и это движение тоже было скованным, словно ей больно было поворачивать шею.
– Ни в коем случае. Они должны понять, что из этого ничего не может выйти.
Грусть и уныние овладели им при этих словах. Он понимал, что она права, но должен был спросить.
– Вы в это верите? Честно?
– Верю. – Так напряженно, так холодно смотрела она на него. – Моя мать и тетя уже запланировали сезон для нее на будущий год. Они надеются найти для нее хорошего мужа, и тогда, по моему примеру… – Она запнулась, перевела дух и продолжала: – Я должна выйти замуж за капитана Лэнгли, а Феба такая милая – остроумная и красивая. Мы все питаем надежды, что она устроит свою судьбу даже лучше, чем я.
При этих словах Джонатан ощутил горечь во рту. Серена никогда не сказала бы ничего подобного – схожие слова никогда не прозвучали бы в отношении того, что она особенно ценила. Быть может, она и есть Мэг в самом деле.
Он заговорил негромко и спокойно:
– Серена всегда верила, что браки по любви возможны, даже если любящие неравны по своему положению в обществе. И не просто возможны, но случается, что бывают идеальными.
Она посмотрела на него, прищурив глаза и поджав губы, и сказала:
– Не говорите со мной о Серене. Я ведь уже просила не делать этого.
– Но что поделать, если мне хочется говорить о ней?
– Вам хочется причинять мне боль? Это так?
– Нет, никогда. – Он наклонился к ней. – Скажите мне, Мэг: мои слова о Серене в самом деле причиняют вам боль?
– Да, – процедила она сквозь стиснутые зубы.
– Почему это так? – Каждое слово, которое ему удавалось вытянуть из нее, будоражило его душу, обжигало сердце, которое, казалось, готово было выскочить из груди.
Она смотрела на него в упор, и взгляд был холодным и твердым будто серый камень.
– Это напоминает мне о том, как вы поступили по отношению к ней. Как вы ее предали.
– Напоминает ли это вам и о том, что произошло между мной и Сереной до этого предательства?
Если такое было возможно, взгляд ее сделался еще более жестким.
– Нет, – ответила она все так же твердо. – Я ничего не могу припомнить об этом моменте.
– О каком именно моменте?
– О том самом, когда она обратилась к вам за поддержкой… во имя любви. И вы ясно дали ей понять, что она для вас ничто. Вы нанесли ей тяжелый удар.
– Я что-то не припоминаю, что вы были тогда поблизости, Мэг.
Губы ее скривились.
– Не была, – подтвердила она. – Серена сама рассказала мне об этом. Ведь мы с ней близнецы, если вы помните.
– О да, я помню. Но если вы припоминаете, я был одним из немногих, кто мог различить, кто из вас кто.
Она крепко стиснула губы и ничего не сказала.
– Выглядели вы идентично. Но только внешне. Во всем остальном между вами были очень большие различия.
Она помотала головой, медленно, из стороны в сторону.
– Я помню, – проговорил он, еще ближе наклоняясь к ней. – Я помню, как звучал голос Серены. Помню ее запах. Помню, где расположена каждая крохотная веснушечка у нее на носу, – их у нее было немного больше, чем у Мэг. Потому что она много времени проводила на воздухе и часто забывала надеть капор, к неудовольствию вашей матери, которая ее за это бранила. Я помню все ее привычки, даже самые пустячные, помню движения ее губ, выражение глаз. Я помню все.
Она встала с места, ножки стула громко царапнули о каменный пол.
– Я полагаю, вы сказали все, что хотели, милорд.
Он тоже встал, оказавшись с ней лицом к лицу. Заговорил, понизив голос и заглядывая ей в глаза, и явно не намеревался пропускать к выходу.
– Вы можете думать, что изменились. Даже можете считать, что вы Мэг. Но знаете ли, что я думаю?
Она нервно сглотнула, но взгляд ее оставался все таким же твердым.
– Я думаю, что на корабле погибла вовсе не Серена. Полагаю, это была Мэг. И по какой-то причине Серена решила притвориться ею.
– Я уверена, что вы сошли с ума, лорд Стрэтфорд.
– О нет, я так вовсе не думаю. Я считаю, что вы прекрасно понимаете, о чем я говорю, не так ли, Серена?
– Не называйте меня так. Не смейте.
Не сводя с нее предостерегающего взгляда, он медленно обошел стол и остановился рядом с ней. Она подняла на него глаза, и теперь он мог ясно увидеть страх в ее взгляде и темно-красный румянец, окрасивший все ее лицо.
– Я всегда замечал разницу во внешности между вами и вашей сестрой, – негромко проговорил он, глядя на нее. – И вы это знали. Как вы могли подумать, что сможете обмануть меня?
Она пыталась успокоить разбушевавшиеся нервы и взять себя в руки. Иначе он мог заметить ее попытки выглядеть сильной в его глазах.
– Вы ошибаетесь, милорд. – Голос у нее дрогнул. – Серена и я были очень похожи, и не только внешне. Я изменилась за прошедшие несколько лет и стала еще более похожей на нее.
– Нет, – спокойно возразил он. – Нет. Вы не изменились. Вы точно такая же, какой я вас помню.
Она повернулась, собираясь уйти, однако он обхватил ее рукой за талию и, прежде чем она успела выразить протест, прижался губами к ее губам. О эта сладость губ, аромат Серены, нежная мягкость этих губ, изгиб талии.