Умри, Максим! Лучше не скажешь! Действительно, только дураку, абсолютно безграмотному в вопросах ядерной стратегии, может быть понятно, что США вот-вот нанесут по России обезоруживающий ядерный удар. Кстати, а почему патриотический мыслитель называет его превентивным? Он, что, полагает, что Россия собирается нанести такой удар первой? Ну, что ж, такое предположение только усугубляет диагноз.
Объясняю специально для читателей и писателей интеллектуального уровня г-на Шевченко. Ни одна из сторон (Россия — США), находясь в здравом уме и сознании, не попытается нанести первой обезоруживающий удар. Потому что конфигурация их стратегических ядерных сил (определенная их договорами в этой сфере) все последние 40 лет такова, что обезоруживающий удар невозможен. Каждая из сторон сохраняет способность во втором ответном ударе нанести противнику неприемлемый ущерб (гибель миллионов людей и разрушение инфраструктуры государства). В этом собственно и заключается стратегическая стабильность, то есть гарантированность взаимного уничтожения в случае ядерной войны между Россией и США, и, следовательно, невозможность этой войны.
Даже в довольно бестолковом и безответственном обращении «Верховного» к нации, которое, безусловно, дает основания для интерпретации, данной г-ном Шевченко, содержатся крупицы здравого смысла, героически внесенные, видимо, в последний момент в текст чудом сохранившимся в администрации грамотным экспертом.
Я имею в виду прежде всего фразу: «Мы не согласимся участвовать в программе, которая через относительно короткий промежуток — пять, шесть, может быть, восемь лет — способна ослабить наш потенциал сдерживания».
Итак, зафиксируем, чтобы немножко успокоить г-на Шевченко и ему подобных озабоченных граждан, невероятную информацию о реальных планах войны против нас: по крайней мере в ближайшие пять лет нашему потенциалу ответного удара ничто не угрожает.
Теперь задумаемся, что может случиться с этим потенциалом через пять, шесть, может быть, восемь лет.
Мысль о том, что США стремятся лишить Россию ее ракетно-ядерного потенциала, давно уже стала составной частью параноидального общественного внешнеполитического сознания. От ее бесконечного повторения в нее, видимо, поверили уже и те, кто сознательно внедрял ее в пропагандистских целях.
Вечный Пиндос — это наш Вечный Жид. Он нужен нам не как враг поверженный, растоптанный и опущенный, а как вооруженный до зубов дядя в пробковом шлеме, расчленяющий нашу евразийскую сердцевину мира, похищающий наши уникальные нанотехнологии и растлевающий нашу высочайшую духовность.
В наше сложное время мы просто не можем позволить себе потерять объединяющую всех нас национальную идею — смыслообразующего врага, в героическом сопротивлении которому выстраиваются все мифологемы нашего общественного сознания.
Тем не менее напомним еще раз всем путиным, медведевым, лавровым, сердюковым, шевченкам, леонтьевым, пушковым, если, конечно, кто-то из них еще сохранил способность логически мыслить, что США не могут стремиться к лишению России потенциала второго (ответного) удара. Не потому, что они хорошие. А потому, что, во-первых, это технически невозможно при минимальном нежелании России этот потенциал потерять. И во-вторых, потому что это противоречит базовым интересам национальной безопасности США. (См. подробнее: В. Цыгичко, А.
Пионтковский. Вызовы национальной безопасности России на пороге XXI века. Военная мысль, 2000, № 1; В. Дворкин. Пришло время забыть об угрозах ЕвроПРО. Независимое военное обозрение. 2011, 4 октября)
Весь смысл понятия стратегической стабильности заключается как раз в том, что каждая из сторон уверена в надежности своего и чужого потенциалов второго удара и поэтому даже в момент острого политического кризиса не имеет ни малейшего стимула к нанесению первого удара. Если же в результате складывающегося соотношения наступательных и оборонительных средств одна из сторон (Россия, например) начнет испытывать сомнения в надежности своего потенциала второго удара, то у нее может появиться искушение в критической ситуации нанести первый удар.
Спрашивается, ради какой политической цели постиндустриальное американское общество и руководство страны станут подвергать себя такому безумному риску? Ради завоевания путинских общаков «Gunvor» и «Millhouse», давно уже интегрированных в западную финансовую систему, или ради расчленения нас всех на радиоактивные органы?
В реальном мире ядерного противостояния каждая из сторон, как это ни парадоксально, заинтересована в надежности чужого потенциала ответного удара не меньше, чем в надежности своего собственного. Это азы ядерной стратегии.
Боюсь, что эти очевидные соображения слишком сложны для восприятия вышеозначенными образованцами, выпускниками советских гуманитарных вузов. Поэтому попробую дополнить их некоторыми простыми предложениями по укреплению взаимного доверия России и США в сфере стратегической стабильности.
Кремль упрямо добивается от США подписания какой-то бумажки, торжественно провозглашающей, что планируемая ими ПРО не направлена против России. Но, во-первых, довольно странно требовать от своего стратегического партнера (а именно так наше руководство называет США в целом ряде официальных документов) текста типа «мы вас не уничтожим». А во-вторых, в случае реального конфликта такой бумажке грош цена, как и любой другой бумажке.
Гораздо полезней было бы, если бы американская сторона предоставила российским наблюдателям возможность присутствовать на всех испытаниях систем ПРО и знакомиться с протоколами этих испытаний. Подобная практика в отношении наступательных ядерных средств применялась еще в советско-американских отношениях.
В том же обращении к нации справедливо подчеркивается (еще одна крупица истины от неизвестного эксперта!), что Россия не на основе обещаний, каких-то заверений, а по объективным, а именно военно-техническим критериям должна судить, как действия Соединенных Штатов, НАТО в области противоракетной обороны соотносятся с их декларациями, что они делают, не ущемляются ли наши интересы, не взламывается ли стратегический ядерный паритет.
Вот предлагаемая нами процедура как раз и позволит судить не на основе каких-то заверений и обещаний, а именно по объективным военно-техническим критериям.
Американской стороне будет трудно отказаться от подобного предложения. Такие шаги по укреплению взаимного доверия представляются более продуктивными, чем «грозные» меры, отлитые в граните нашим Верховным Воланчиком.
Прокомментирую только заключительную угрозу, озвученную в его обращении на десерт, — выход из договора по СНВ. Вот это уж действительно напугать ежа голой задницей. Интересно, а действующему президенту докладывали, что пражский договор СНВ — это по факту договор о сокращении американских наступательных вооружений. Предусмотренные им предельные для обеих сторон уровни количества ядерных боеголовок и их носителей ниже, чем текущие американские параметры, и выше, чем российские.
14 декабря 2011 года