Истреблены десятки тысяч террористов, следовательно, истреблено еще раз в десять больше мирных жителей. Именно таково классическое соотношение военных и гражданских потерь в подобных конфликтах. Какие чувства испытывают к нам сотни тысяч их родственников, когда трупный запах их близких становится все сильней? Почему-то над этим не задумывается аналитик-интеллектуал, призывающий к более активным действиям.
Популярный телеведущий доводит трупную логику до ее естественного и неизбежного продолжения: «Пора понять, что в Чечне нет мирных жителей. Все лица мужского пола старше 10 лет должны рассматриваться как бандиты. Тогда войну можно будет закончить через 2 недели».
«Жены бандитов — тоже бандиты», — уточняет генерал В. Шаманов.
А вот как шутит самый массовый таблоид, публикующий анекдот дня:
«У российского пилота спрашивают:
— Как вы отличаете в Чечне мирные объекты от военных?
— Очень просто: заходишь на аул — пускаешь ракету по самому большому сараю. Если выскакивают бородатые мужики — объект военный; если женщины и дети — объект мирный.
— А если безбородые мужики?.
— Значит, самолет сбился с курса!»
Подразумевается, что в этом месте миллионы читателей начинают гоготать. Августейшее — «мочить в сортире» — дало нации право на безмыслие, бесчувственность, бесчестие.
Массовый нравственный идиотизм плавно перетекает в умственный, и наоборот.
Трупный запах становится все сильней.
18 июля 2000 года
Политическое сознание второго Президента РФ разорвано и противоречиво, и в то же время обладает своеобразной абсурдной логикой и цельностью. Хороший материал для анализа взглядов Путина представляет его послание Федеральному Собранию. Обращает на себя внимание, что впервые до того почтительный наследник обрушился с сокрушительной критикой на своего предшественника, не называя его, правда, по имени.
Пассажи о демографической катастрофе, о вымирании русского народа выглядели, как выдержки из традиционных для коммунистической оппозиции обвинений оккупационного режима Б. Ельцина в геноциде русского народа.
Экономический же раздел послания, написанный ультралиберальными советниками, клеймил преступный режим Б. Ельцина с противоположных позиций. Оказывается, предыдущая власть была лживой и популистской. Она пыталась поддерживать широкие социальные программы, но не справлялась с этим. Однако эти ложно гуманистические попытки сдерживали экономический рост России.
Если бы В. Путин обладал большей способностью к синтезу различных идей своих сотрудников, он смог бы сформулировать свой судьбоносный месседж избравшему его электорату более компактно:
«Оккупационный режим Б. Ельцина привел к вашему вымиранию, но он был лживым и популистским, поэтому вы вымирали недостаточно быстро. Наша новая патриотическая власть будет честной и принципиальной, она отменит все социальные гарантии, и вы будете вымирать гораздо быстрей. Зато грядущие поколения будут жить в Великой и Сильной России».
В этом путинском абсурде есть и своя железная логика, и своя страстная и искренняя идея. Это идея экономического рывка, осуществляемого жестким полицейским государством, рывка необходимого для возвращения России на уровень ведущих держав мира.
Идея сильного полицейского режима родилась не в голове скромного полковника. Она просто пришлась ему по душе, когда в силу стечения невероятных обстоятельств он оказался на посту президента России. Идея вызревала лет десять в умах «интеллектуалов», мечтавших о российском Пиночете, который железной рукой поведет Россию к светлому будущему рыночной экономики.
Путинское послание разъясняет — жесткий полицейский режим необходим для проведения «реформ» в условиях отсутствия социальных гарантий и возможности для недовольных выразить свой протест.
Такой проект имел бы шанс на успех, если бы суть реформ заключалась в том, чтобы заставить обездоленное население рыть как можно больше каналов, котлованов и воздвигать «гиганты индустрии». Так проходила индустриальная революция XIX века на Западе, так проводил модернизацию России сталинский режим в первой половине XX века, похожими методами осуществляли свой рывок страны Юго-Восточной Азии во второй половине XX века.
В XXI веке путинский проект обречен на провал. Экономика знаний XXI века — это экономика свободных творческих людей, имеющих неограниченный доступ к информации. Маленький полковник трагически ошибся веком.
28 августа 2000 года
Борис Березовский сказал как-то, что при желании он мог бы избрать обезьяну президентом Российской Федерации. Денег и пиар-технологий у него на это хватит. Не знаю. Ему виднее. Посмотрим, кого все же избрали своими деньгами и технологиями березовские, абрамовичи, волошины, юмашевы и дьяченки 26 марта 2000 года.
Трагическая гибель «Курска» открыла глаза многим из тех, кто был оболванен пропагандистской машиной Кремля, лепившей из отставного подполковника Отца Нации и Спасителя Отечества. Именно в этих качествах — Отца и Спасителя — президент проявил себя наиболее полно в дни катастрофы. «Если бы он пришел к нам без охраны, мы бы разорвали его на части» — кричали в камеру матери и вдовы погибших. Напрасно. Им бы прислали другого, так же всенародно избранного. Владимир Путин не герой и не злодей, он обыкновенная бюрократическая посредственность, страдающая родовым наследственным пороком российской власти — нравственным идиотизмом. И от этого не могут излечить никакие болтающиеся на шее крестики, «освященные в Палестине».
«Власть отвратительна, как руки брадобрея». Давно она не была так отвратительна, как в эти дни. На четвертый день после катастрофы, когда уже умолкли последние стуки выживших, десятка два важных мужчин в рубашонках с коротенькими рукавчиками рыгали довольными улыбками после сытного обеда на черноморском курорте и толкались перед камерами, чтобы оказаться поближе к телу Самого. Сам важно вещал, как эффективно ведутся спасательные работы и какими самыми современными в мире спасательными средствами обладает вверенный его командованию флот. Скорее всего, он уже знал к тому времени, что все моряки погибли.
Это уже потом, после неожиданного для них взрыва всенародного возмущения, зажравшиеся мордоделы и политтехнологи запоздало обнаружили, что что-то не так с драгоценным имиджем августейшего клиента. И они внезапно перестали с умиленным холуйством восторгаться спортивными достоинствами верховного главнокомандующего: «Два дня Путин активно осваивал новые виды спорта: водные лыжи и водный мотоцикл. Он трогался с места с „третьей скорости“, пугая черноморских рыб и вынуждая охрану мчаться за ним».
Вместо этого, они натянули на себя и на клиента скорбные маски, притащили к нему попов с иконами, вспомнили ни к селу, ни к городу олигархов с их виллами на Средиземноморье. (Тех самых олигархов, между прочим, которые на тех самых виллах и договаривались прошлым летом привести Путина к власти.)