Вскоре вернулся Молодцов с ксерокопиями.
– Ознакомились? Все понятно? – спросил он.
– Да, только один момент: а где эта клиника находится? Как я ее найду?
– Не беспокойтесь, вам ее искать не нужно, – ответил Молодцов. – Вас туда отвезут.
«Молчит, собака!» – с досадой подумал Стас, но настаивать не стал, дабы не вызвать преждевременных подозрений.
– Тогда подпишите вот здесь добровольное согласие на все процедуры. – Молодцов ткнул в листок, и Крячко небрежно поставил свою закорючку. – Отлично, теперь еще здесь и здесь.
Крячко послушно расписался где требовалось, и Молодцов убрал бумаги в свой стол.
– Ну, на сегодня почти все. Осталось лишь сдать кровь, и я вас отпущу. В клинику вы отправитесь завтра.
– А это что за хрень такая? – поинтересовался Стас.
– Неважно, – улыбнулся Молодцов. – Это для тамошних медиков. Кстати, там они возьмут этот анализ еще раз, чтобы контролировать уровень вашего адреналина. Так надо.
– Ну, надо так надо, – согласился Крячко, закатывая рукав рубашки.
Молодцов подошел к нему со шприцем и ловко вонзил его в вену. Крячко отвернулся. Он не видел, что шприц наполовину заполнен какой-то жидкостью, только ощутил вдруг, как тяжелеет его голова, а в теле, наоборот, возникает слабость, и стал сползать со стула, пытаясь сказать Молодцову, что ему плохо, однако у него ничего не вышло: язык был словно каменный, глаза закрывались.
– Держи его! – услышал он в последний момент, перед тем как сознание его отключилось, а затем почувствовал, как его подхватили и куда-то понесли…
В девять часов утра полковник Гуров прибыл к условленному месту в начале Ленинского проспекта, где находилась нотариальная контора, в которой хранилось завещание Романа Любимова. Он заметил, что у дома был припаркован черный внедорожник с тонированными стеклами. И, словно отвечая на его мысленное предположение, дверь машины открылась, и из нее вышел Любимов-старший. Гуров подошел и поздоровался. Виталий Евгеньевич бросил взгляд на часы и кивнул в сторону двери нотариальной конторы.
– Да, конечно, пойдемте.
Они прошли по коридору и оказались в приемной. Ждать им не пришлось: нотариус был уже на месте, и молоденькая секретарша сразу пригласила их в кабинет. Там за большим столом восседал солидный мужчина средних лет, перед ним лежал запечатанный конверт. Гуров предъявил свое удостоверение сотрудника МВД, а Любимов подал нотариусу свой паспорт. Тот кивнул, поднял конверт и произнес, видимо, заученную формальную фразу:
– В связи с криминальным характером смерти гражданина Российской Федерации Любимова Романа Витальевича я, в присутствии представителей власти и родственников покойного, предаю гласности завещание, сделанное в нотариальной конторе Перфилова Николая Анатольевича 18 марта 2013 года.
Он вскрыл конверт и стал зачитывать текст завещания:
«Согласно настоящему завещанию, 70 % принадлежащего мне имущества на момент моей смерти прошу определить в пользу несовершеннолетнего Антона Романовича Любимова, приходящегося мне сыном, и его матери Анастасии Сергеевны Ямщиковой…»
В этот момент даже у привыкшего ко многому Гурова непроизвольно открылся рот. А Любимов-старший просто вскричал:
– Что?!
Нотариус оторвался от текста, обвел глазами обоих мужчин и произнес:
– Давайте я все-таки дочитаю, а эмоции – потом…
И, не дождавшись ответа от обескураженного Виталия Евгеньевича, продолжил зачитывать текст документа. Остальная часть имущества, как и предполагалось, должна была отойти к родителям Романа. Когда нотариус закончил, Любимов-старший повернулся к Гурову и, качая головой, сказал:
– Я ничего не понимаю… – Потом повернулся к нотариусу и спросил с некоторым нажимом: – Может быть, вы нам объясните?
Нотариус пожал плечами и развел руками.
– Я лично составлял это завещание два года назад. Нельзя сказать, что я хорошо помню обстоятельства встречи с вашим, если я не ошибаюсь, сыном. Но он предоставил документы, по которым у него имеется сын, мальчик.
В этот момент дверь открылась, и на пороге появились две женщины: одна – молоденькая девушка, которая приглашала пройти Гурова и Любимова, а другая – постарше, за тридцать.
– Я – Анастасия Ямщикова.
– Проходите, пожалуйста, – жестом указал ей на свободный стул нотариус. – Я только что зачитал текст завещания, можете ознакомиться с ним лично. – и он протянул лист бумаги вошедшей женщине.
Ямщикова начала читать, а Любимов-старший во все глаза наблюдал за ней. Во взгляде его не было неприязни, скорее, пристальный интерес.
– Я все поняла, – со вздохом произнесла Анастасия, вернув бумагу нотариусу.
Он обвел взглядом всех присутствующих и спросил:
– Все понятно?
– Да, – машинально отозвался Любимов. – Вернее, конечно, совсем не понятно. Но это, наверное, не здесь… – И он, поднявшись со стула, направился к выходу.
Гуров последовал за ним. Следом вышла и Анастасия. На улице она обратилась к Любимову:
– Виталий Евгеньевич, вы, конечно, можете относиться ко мне с неприязнью. Это ваше право. Но так получилось. Роман, видимо, ничего вам обо мне не рассказывал…
– Нет, – решительно сказал Любимов. – В смысле, я, наоборот, шокирован в положительном смысле. В том, что у меня, как оказалось, есть внук. – и он улыбнулся. – А Роман… Роман нам действительно не говорил об этом. Вот только почему? Может быть, вы расскажете мне?
– Давайте сначала я проясню все вопросы, – решительно встрял Гуров. – У вас потом будет достаточно времени, чтобы обсудить свои интересы.
Любимов согласно кивнул и сел в свою машину. А полковник пригласил Анастасию в свой автомобиль. В течение следующих десяти минут он узнал, что это та самая Настя, сокурсница Романа Любимова, о которой мимоходом ему поведал прошлой ночью Плисецкий. И так получилось, что у Насти, когда их дружная компания распалась, личная жизнь не сложилась, а с Романом она встретилась уже после того, как он прошел через неудачный роман с Виолеттой. Роман всегда нравился Насте, и она была рада их встрече. Однако от Романа поступило предложение весьма неожиданное – он заявил, что не хочет жениться и даже жить так называемым гражданским браком, а вот заиметь законного наследника совсем не прочь. Иначе говоря, случился кратковременный роман на деловой основе и с четко обозначенной перспективой. Когда Настя забеременела, Роман отношения прервал. Но с его стороны последовало клятвенное обещание принимать материальное участие в жизни ребенка, и свое обещание он четко выполнял все пять лет – именно столько недавно исполнилось их с Настей сыну Антону.
– Я вообще-то надеялась, что Рома передумает и все же будет с нами жить, – с некоторой горечью сказала Ямщикова. – Он ведь нас регулярно навещал, и я видела, что ему с нами хорошо. Все ждала, что когда-нибудь он останется, но…