– Я знаю только, что начинаются беспорядки.
– Дело плохо! Надо приискивать новое место, так как на принца через несколько дней нельзя уже будет рассчитывать.
– Что там они говорили? – спросил Лаццаро.
– Гассан-бей был у принца. Когда они одни, они разговаривают, как родные братья.
– Ты все слышал?
Фазиль утвердительно кивнул головой.
– Гассан-бей говорил принцу, что готовится заговор, заговор министров для свержения султана! Это будет также и падение самого принца.
– Заговор министров? И Сади-паша в числе их?
– Нет, он тоже погибнет, если заговор удастся, – отвечал Фазиль.
«О! Это совсем другое дело! – подумал Лаццаро. – Тут нам нечего больше делать!»
– Гассан-бей, как видно, хотел, – продолжал Фазиль, – уговорить Сади-пашу принять меры против заговора, но тот не согласился и вообще не поверил его словам. Так что теперь Гассан-бей хочет взяться за это один.
– Чего же он хочет?
– Уничтожить заговор и отвратить опасность. Он сказал принцу, что ночь последнего дня мая месяца назначена заговорщиками для исполнения их плана. Поэтому он хочет опередить их в предшествующую ночь и арестовать всех.
– Гассан-бей?! Министров!
– Да, в ночь с тридцатого на тридцать первое мая.
– Какое у нас сегодня?
– Двадцать восьмое, – отвечал Фазиль. – Ждать придется недолго.
– Ты уверен, что Сади не участвует в этом заговоре?
– Я уже сказал тебе, что Сади-паша должен был арестовать министров, но он не захотел этого сделать!
– Тогда нам ничего больше не остается делать, как помогать заговорщикам. Гассан-бей тогда тоже падет.
– Он это хорошо сам знает. Поэтому-то он и хочет опередить заговорщиков, принц тоже будет ему помогать.
– Этого не должно случиться, Фазиль!
– Почему же? Если этого не случится, я потеряю мое место, Лаццаро.
– Его тебе ни в каком случае не удержать, поверь мне! Гассан-бей ничего не сможет сделать!
– Он мужествен и умен, говорю тебе!
– Ну, даже если ему и удастся на минуту отвратить опасность, то все-таки ему никогда не уничтожить ее совсем. Что ты хочешь: оставить это место и заработать завтра большую сумму денег или остаться здесь на несколько дней и потом не иметь ничего?
– Большую сумму?
– Не меньше твоего годового жалованья.
– Это стоит послушать!
– Ты можешь завтра очень легко заработать эти деньги, Фазиль, – сказал вполголоса Лаццаро.
– Гм!.. Почему же ты сам не хочешь их заработать? – спросил недоверчиво Фазиль.
– Я не могу заработать их сам, – отвечал грек. – Во-первых, тебе, как слуге принца, скорее поверят, чем мне, во-вторых, я не могу теперь еще показываться. Одним словом, я не могу заработать сам этих денег и поэтому хочу передать это дело тебе, так как ты мой друг!
– Хорошо, я согласен: ты прав, тут я ничего не потеряю!
– Ну так иди завтра, но чтобы этого никто не заметил, к одному из заговорщиков – ты знаешь их имена?
– Да, Гассан-бей называл их: Гуссейн-паша, Мидхат-паша…
– Довольно! Ступай завтра к Мидхату-паше и скажи ему, что заговор открыт и Сади-паша приготовился арестовать всех их накануне назначенного ими дня.
– Не Сади-паша, – заметил Фазиль.
– Это все равно! Скажи, что Сади-паша!
– Хорошо, пускай он!
– Тогда Мидхат не станет торговаться о вознаграждении. Завтра будет двадцать девятое мая, и у него будет еще время предупредить своих товарищей о грозящей им опасности. Они успеют еще исполнить свой замысел.
– Да, это правда!
– Когда же ты пойдешь?
– Завтра вечером.
– Не слишком поздно только!
– В девять часов.
– Ты в этом не раскаешься! Я приду узнать, как все произошло. Спокойной ночи, Фазиль.
И старые приятели расстались.
Когда на другой день Мидхат-паша возвращался в свой дом, у самого входа его остановил нищенствующий дервиш, который опять был не кто иной, как Лаццаро.
– Великий паша! – сказал он глухим голосом.
– Ступай во двор моего дома, – сказал ему Мидхат, – там тебя накормят и дадут денег.
– Я знаю, что ты великодушен и щедр, великий паша! Выслушай мои слова! Берегись Сади-паши!
Мидхат невольно остановился и взглянул с изумлением на нищего дервиша.
– Берегись твоего врага, Сади-паши! – продолжал тот. – Высокое место предстоит тебе! Займи его! В эту ночь все зависит от тебя! Воспользуйся ею и берегись Сади-паши.
С этими словами Лаццаро низко поклонился Мидхату-паше и отошел прочь.
Слова старого нищего еще более усилили волнение, все более и более овладевавшее Мидхатом по мере того, как приближался день развязки.
Эта развязка была ужасна! Дело шло о свержении султана и о возведении на трон другого. Удайся этот переворот, и те, которые его задумали, стали бы самыми сильными и могущественными людьми государства. В случае же неудачи им не избежать позорной смерти.
Мидхат хотел быть сильнейшим и первым. Он не доверял остальным участникам заговора. Он более всего боялся, что их сила и влияние будут первенствующими и он будет ими, как прежде Сади-пашой, отодвинут на второй план.
Но если бы ему удалось стать во главе их и захватить в свои руки все нити заговора, тогда нечего было бы их опасаться и, в случае успеха, легко было бы устранить их.
В то время, когда Мидхат, объятый этими мрачными думами, ходил взад и вперед по своему кабинету, вошел слуга и доложил ему, что один из слуг принца Юсуфа хочет его видеть.
Это известие изумило Мидхата. Как? К нему явился посланный от принца?
Он тотчас же велел впустить слугу, и на пороге кабинета появился, униженно кланяясь, Фазиль.
– Выслушай меня, великий паша! – сказал он умоляющим голосом, падая на колени перед пашой.
– Кто ты? – спросил Мидхат с удивлением. – Мне сказали, что меня хочет видеть слуга его высочества принца Юсуфа.
– Это я, великий паша! Но лучше, если никто этого не узнает, так как я пришел не от имени принца! Я пришел, чтобы сообщить тебе об опасности, грозящей тебе и прочим министрам!
– Значит, ты изменник? – сказал Мидхат ледяным тоном.
– Ты можешь велеть кавасам взять меня, если хочешь, но я думаю, что ты наградишь меня! Заговор выдан!
– Выдан – кем? – вскричал Мидхат, пораженный ужасом.
– Сади-паша знает, что ты и прочие заговорщики назначили последнее число мая днем исполнения ваших планов! Он хочет накануне ночью арестовать всех вас в ваших домах!