Привязав лошадь, Тимбо тотчас же повалился на траву и заснул. Этого только и надо было Лаццаро. Подождав, пока негр уснул крепким сном, он осторожно приподнялся и, вынув кинжал, вонзил его в сердце негра.

Удар был меток. Кровь хлынула на траву, негр открыл испуганные глаза, попытался было приподняться, но рана была смертельна, и он, испустив последний вздох, упал снова на обагренную кровью землю. Все было кончено.

– Это тебе за то, что ты позволил Мансуру уговорить себя лишить меня жизни! – проговорил Лаццаро. – Теперь коршуны съедят тебя, черная собака! Но здесь, над твоим трупом, клянусь, что тот, кто подговорил тебя, этот Баба-Мансур, последует за тобой скорее, нежели он того ожидает! Сначала этот ненавистный Сади-паша, которого я давно уже поклялся убить, а затем будет твоя очередь, мудрый и могущественный Баба-Мансур! Ты должен умереть от руки Лаццаро! Он умеет держать свои клятвы!

С этими словами Лаццаро взял кошелек с деньгами и, вскочив на лошадь, помчался обратно в Константинополь.

Несколько дней спустя купцы нашли на дороге привязанную полумертвую от голода лошадь и около нее изъеденный зверями и насекомыми труп человека.

Никто не обратил на это особого внимания, так как часто случались на этой дороге ограбления и убийства путешествующих.

II
Торговец розовым маслом

– Я придумала план освобождения твоего Сади, моя дорогая, бедная Реция, – сказала Сирра, возвратившись в дом старой гадалки, где Реция давно уже с нетерпением ожидала ее.

– Ты была в башне Сераскириата, Сирра?

– Да, я все там высмотрела. Очень трудно попасть в башню, так как она охраняется часовыми день и ночь. Весь Сераскириат похож на маленькую крепость; с дороги в него не легче проникнуть, чем с моря. Даже если и удастся пробраться во двор, то еще не значит, что можно пройти и в башню!

– Была ты на дворе?

– Да, но дальше меня не пустили.

– Как же удалось тебе попасть туда?

– Я спросила старого капрала Ифтара, имя которого я прежде слышала, и часовые пропустили меня. Дальше было невозможно пройти, и я осталась на дворе. Вскоре я увидала Сади-пашу, который гулял по двору в сопровождении караульного.

– Ты видела его!

– Он был печален и мрачен, но нисколько не изменился и смотрел гордо и спокойно, как и прежде. Бог знает, чего бы я ни дала, чтобы только подойти к нему или подать ему знак, но это было невозможно. Я выдала бы этим себя, а ему не принесла никакой пользы. Вскоре его отвели назад, в башню, и тут я заметила, что там стоит еще караул. Так старательно стерегут твоего Сади!

– Это доказывает только, что его враги замышляют что-то недоброе!

– Будь спокойна, моя дорогая Реция, мы сегодня освободим твоего Сади.

– При такой тройной страже, Сирра?

– Поверь мне, что нам удастся!

– Но когда? Мое сердце говорит мне, что Сади грозит страшная опасность.

– Но ведь он жив! Сегодня же вечером мы попытаемся освободить его!

– Я знаю твою ловкость, твое мужество, Сирра, но тут я сомневаюсь…

– Верь только моей любви, она сделает все возможным! – прервала Сирра. – Возвращаясь сюда, я все время думала и нашла, каким путем нам освободить Сади. Путь этот опасный, но хороший! Сегодня вечером мы пойдем обе в Сераскириат.

– Но как мы попадем туда?

– Мой отец торговал розовым маслом и опиумом, там, наверху, стоит еще ящик, в котором он возил свои товары. Этот ящик так устроен, что его можно разделить на две части, одну очень большую, а другую маленькую.

– Но к чему же нам этот ящик, Сирра?

– Выслушай, сейчас узнаешь! Ты наденешь персидский халат моего отца, повяжешь голову платком и будешь настоящим торговцем розовым маслом из Тегерана. Маленькое отделение ящика мы наполним баночками розового масла, мешочками с опиумом, янтарем, бальзамом, а в большое отделение сяду я. У меня есть маленькая двухколесная тележка, так что тебе будет легко везти меня. Когда мы проберемся в Сераскириат, я незаметно вылезу из ящика и попытаюсь пробраться к Сади и освободить его. Если это удастся, он сядет вместо меня в ящик, и ты вывезешь его из башни.

– Но что будет с тобой?

– Не беспокойся обо мне, я и одна сумею выбраться со двора.

– Это очень опасный план, но я готова, так как другого средства нет! Мы должны испытать все! Если даже нас поймают, то нам угрожает только заключение вместе с Сади.

– Я говорю тебе, что нам удастся! – вскричала Сирра, горя радостью и надеждой. – Никто и не заподозрит, кто скрывается под одеждой персидского торговца. У матери есть ключи, которыми можно открыть любые замки. Я возьму их и еще хорошую пилу, тогда легче будет освободить Сади из его темницы. Если мы вынем из ящика и последнюю перегородку, бросив все товары, то Сади легко поместится в ящике.

– Только бы он согласился бежать, Сирра! Ты знаешь, какой он гордый. Может быть, он не захочет искать спасения таким путем.

– Значит, он предпочитает быть убитым своими врагами, которые не так горды, как он? Нет, Реция, нет! Ради тебя и твоего ребенка он должен бежать.

– Дай бог, чтобы это было так! Сади слишком прямодушен, он не верит в хитрость и низость его врагов.

– Я надеюсь, что наш план удастся! Разреши мне только действовать! – отвечала Сирра, уверенная в успехе.

Не теряя ни минуты, она поспешила на галатский базар и накупила там опиуму, янтарю и розового масла. Затем она достала старый ящик ее отца и, очистив его от пыли и грязи, установила на двухколесной тележке.

Действительно, ящик был настолько велик, что Сирра легко могла в нем поместиться, и еще оставалось свободное место, где можно было устроить отделение для товаров.

Устроив ящик, Сирра достала пестрый халат и завязала голову Реции платком, так что большая часть лица ее была скрыта.

Труднее всего было с обувью, красные туфли отца Сирры были слишком велики для Реции, но и это затруднение было скоро устранено Сиррой, догадавшейся обернуть тканью ноги Реции.

– Ты теперь настоящий персидский торговец розовым маслом! – вскричала Сирра, подводя Рецию к старому небольшому зеркалу. – Теперь тебя никто не узнает.

– Ты права! – согласилась Реция, разглядывая себя в зеркале.

Сирра была полна надежды на удачу и с нетерпением ожидала наступления вечера. Что же касается Реции, то мысли о Сади придавали ей мужества и гнали все страхи. Она готова была идти навстречу опасности!

Наконец наступил вечер. Сирра и Реция поставили ящик с тележкой в лодку старой Кадиджи и поплыли на другой берег Босфора к Сераскириату.

Было еще довольно светло, и море было покрыто судами и лодками. В первый раз решилась Сирра показаться при свете. До сих пор, опасаясь преследований Мансура, она выходила из дому только ночью.