Мансур был невооружен, вокруг не видно было никого, кроме четырех Золотых Масок, так как изменник кучер был уже далеко.
Мансур сделал шаг назад.
– Что это значит? – спросил он дрожащим от гнева голосом. Он столько раз желал встретить Золотую Маску, и вот теперь эта встреча состоялась, но не она находилась в его власти, а сам Мансур был во власти Золотой Маски.
– Сдайся нам! – раздался замогильный голос. – Настал час расплаты за твои дела, Мансур-эфенди.
– Кто смеет требовать ответа от духовного главы? – вне себя вскричал Мансур. – Кто смеет употребить против меня силу?
– Тот, кто могущественнее и справедливее тебя, тот, кто происходит от Абассидов! – отвечал прежний голос.
– Последний потомок Абассидов умер!
– Он жив! – в один голос отвечали все четыре Золотые Маски.
– Следуй за нами! – обратилась первая Золотая Маска к изумленному Мансуру, который хотя и нашел в пирамиде записку, но счел эту записку за старую, и ему даже не пришло в голову, чтобы Альманзор, о смерти которого ему донесли, был еще жив.
– Что вам от меня надо? – спросил Мансур, побледнев и начиная ощущать страх, хотя и не желал этого показать.
– Возьмите его! – приказала одна из Масок, и в то же мгновение на лицо Мансура был накинут толстый платок, а руки и ноги крепко связаны так, что он не мог ни крикнуть, ни пошевельнуться.
Он неожиданно очутился в руках Золотых Масок, и невольный ужас охватил его.
Тогда Мансур решился подождать, что будет, надеясь, что случай откроет ему, в чьи руки он гопал, и тогда он уничтожит этих людей.
Наконец после долгого пути он был приведен в развалины, где на площадке башни находились семь камней, на которых заседали Золотые Маски.
Здесь Мансура развязали, и при слабом лунном свете он увидел себя в кругу семи закутанных фигур. Вся обстановка поневоле произвела на Мансура сильное впечатление – он понял, что находится перед строгими судьями, и в то же время внутренний голос говорил ему, что он во многом виноват; но не раскаяние и сожаление о совершенных преступлениях наполняло его душу – нет, она кипела гневом и мщением.
– Мансур-эфенди, – обратилась к нему одна из Масок, – настал день твоего суда – мера твоих преступлений переполнилась.
– Кто осмеливается судить меня? – вскричал Мансур. – Кто вы, преследующие ваши цели под покровом тайны? Что ответите вы мне, если я, в свою очередь, назову вашу цель преступной?
– Ты здесь для того, чтобы дать ответ за свои дела, а не для того, чтобы разговаривать…
– Кто дал вам право требовать от меня ответа? Этого права не имеет никто из живущих. Что я сделал, то я сделал на служение вере, и только ваша близорукость не видит этого.
– Потому-то ты и приведен сюда, что никто на свете не имеет права потребовать от тебя ответа за недостойные средства, которые ты употребил для достижения своей цели! – сказала Золотая Маска строгим голосом. – Теперь молчи и слушай. Затем уже будешь защищаться. Твои обвинители бесчисленны. Мы приведем только самые тяжкие преступления, чтобы братья могли произнести свой приговор.
– Вы хотите судить меня? – спросил Мансур, с мрачной угрозой оглядываясь вокруг. – Хорошо. Но трепещите моего наказания, которое найдет и постигнет вас. Кому служите вы?
– Богу и справедливости! Ты же стремишься только к власти, желаешь удовлетворить лишь одно свое честолюбие, и для достижения этой цели у тебя все средства хороши. Кровь и ужас обозначают твой путь, точно так же, как и шаги твоих приверженцев и слуг. Но мы поставили своей целью уничтожить тайную твою власть.
– Чего вы хотите? – насмешливо спросил Мансур. – Как уничтожите вы то, что существует сотни лет?
– Да, благодаря тому, что такой порядок вещей существует сотни лет, страна идет к развалу. Но в твоем лице умрет последний правитель тайного могущества церкви.
– Не ослышался ли я? Вы говорите о моей смерти? – спросил, побледнев, Мансур.
– Твой приговор еще не произнесен. Выслушай сначала обвинение. Брат Оскар, начинай.
– Я обвиняю тебя в убийстве! – раздался голос Оскара. – Потому что человек, заставляющий другого совершить убийство, сам есть убийца. Ты приказал убить Абдаллаха, сына толкователя Корана Альманзора, чтобы добыть бумаги последнего. Ты приказал умертвить самого Альманзора, чтобы добыть сокровища калифов. Абдаллах умер, но Альманзор жив, чтобы свидетельствовать против тебя. Кровь за кровь! Я нахожу, что земля должна быть освобождена от тебя!
– Что скажешь ты на это, Мансур-эфенди? – спросила первая Золотая Маска.
– То, что сделано, сделано во славу святого дела пророка! – вскричал Мансур. – Не для себя лично желал я сокровищ калифов, но для церкви правоверных.
– Брат Багира, начинай! – сказала первая Маска.
– Я обвиняю тебя в постыдной измене делу веры, – начал Багира. – Ты назвал дочь гадалки Кадиджи пророчицей, чтобы получить от этого выгоду. Затем ты преследовал несчастную, чтобы устранить ее, точно так же, как ты преследовал своей ненавистью Сади-пашу и его друзей. Не тебе они обязаны тем, что еще живы. Я также говорю, что мера твоих преступлений переполнилась, ты проклятие страны, которая должна быть освобождена от тебя!
– Что скажешь ты на это, Мансур-эфенди? – снова спросила первая Маска.
– Мне надоело отдавать вам отчет, требовать который от меня никто не имеет права! – отвечал Мансур с презрительной гордостью. – То, что сделано, сделано, такова была моя воля, и я считал это нужным и полезным.
– Брат Муталеб, начинай! – сказала прежняя Маска.
– Я обвиняю тебя в том, что ты неслыханным образом злоупотреблял своей властью; множество твоих жертв вопиет к небу о мщении! Кто сосчитал число этих жертв? Кто назовет их имена? Разве несчастная дочь Альманзора не томилась у тебя в темнице? Разве Ибам не умер мученической смертью? Мои взоры отворачиваются от твоих жестокостей! Произнесите ваш приговор, братья!
– Продолжай, брат Бену-Амер! – сказала первая Маска.
– Я обвиняю тебя в убийстве консулов в Салониках, – сказал Бену-Амер. – От наших глаз ничто не скрывается! Это убийство было твоим делом! Твоя воля умертвила консулов, чтобы вызвать войну за веру! Твои руки запятнаны кровью! Все старания нашего мудрого начальника, Альманзора, были тщетны: ты ослепил народ!
– А ты, брат Калеб? – спросила первая Маска, когда Бену-Амер замолчал.
– Взгляните на военные сражения, братья! – сказал Калеб. – Там также видны ужасные последствия тайного могущества подсудимого! Бог есть любовь, говорим мы, все люди братья, вот истина, соединяющая нас! А ты? Разве ты не называешь себя тайным главою церкви? Кровь и кровь ознаменовывают твое владычество! Бог с гневом и отвращением отворачивается от тебя, потому что ты злоупотребляешь его именем и своим могуществом! Ты вызвал войну! Твои посланники рыскают по вассальным землям! Все жестокости, в которых виновны солдаты, – твое дело! Горящие деревни, люди, взывающие к небу о мщении, – все это твое дело! Трепещи того дня, когда предстанешь пред престолом высочайшего Судии! Все грешники получат прощение, потому что, в сравнении с тобой, они безгрешны! Достаточно преступлений совершил ты на свете! Тот, кто остановит твои преступления, сделает угодное Богу. Теперь произнесите приговор, братья, я все сказал.