Шейх-уль-Ислам уже считал ее низвергнутой или, по крайней мере, отстраненной. Последний удар султанши, как мы уже видели, совершенно не удался – как вдруг «святая ночь» снова подняла ее до прежнего, а, может быть, еще и большего, чем прежде, влияния! Она надеялась на это! Императрица-мать знала могущество своего средства и сумела им воспользоваться! Праздник Байрама снова вернул во дворце ее прежнее положение. И теперь она была сильнее и могущественнее, чем когда-нибудь. Теперь смотрела она с торжествующим презрением на своего противника, Шейх-уль-Ислама, который с притворной преданностью безмолвно и сосредоточенно перенес эту перемену.
Султан Абдул-Азис был в таком восторге от новой красы гарема – молодой, прекрасной черкешенки, – избранной для него и представленной ему султаншей Валиде, что после церемонии в мечети он еще раз посетил свою мать, чтобы засвидетельствовать ей свою признательность.
Этот случай показал всем, что султанша Валиде находится снова на высоте своего могущества. Султан был в прекраснейшем расположении духа, и давно не видели его таким милостивым и веселым, как в вечер брачной ночи.
Однако императрица-мать стала осторожнее и на всякий случай обеспечила себя еще одной союзницей или, лучше сказать, орудием, которое при случае могло быть использовано. Она так воспитала и так опутала своим влиянием новую красавицу гарема, что в любом случае могла через прекрасную черкешенку добиться своего. И без того уже султан сожалел о разрыве с матерью; для него заметно было ее отсутствие, он не мог обходиться без ее советов. Императрица-мать сумела почти совсем подавить в нем самостоятельность и решимость.
В последний день Байрама принцы также могли являться к султану с уверениями в своей преданности. В прежние годы султан не хотел беспокоить себя их приемом, на этот же раз они, к удивлению своему, были введены гофмаршалами в гостиную султана.
Абдул-Азис принял их в мундире с орденскими звездами на груди. Он сидел, а принцы должны были стоять.
После того как они засвидетельствовали султану свою покорность и преданность, султан напомнил им в немногих словах, что его милости обязаны они своею жизнью и всем, что имеют. Затем он приказал им прочесть древние хроники и припомнить родовые законы. В одной из этих хроник говорится слово в слово следующее:
«После свержения с престола нашего повелителя, султана Мустафы, в 1618 году (по-турецки 1024) царствовал наш повелитель султан Осман. Перед началом своего победоносного похода против врагов государства позвал он к себе брата своего Магомета, чтобы приказать его умертвить. Когда принц вошел в покои, султан сидел на софе и читал книгу.
Принц обратился к нему с такими словами:
“Умоляю тебя именем Бога, не пятнай себя моей кровью и не делай меня твоим обвинителем в страшный день всеобщего воскресения мертвых! Я ничего не желаю от тебя, кроме сухого хлеба ежедневно!”
Султан отвечал на это приказанием удушить его, которое и было над ним исполнено в его же присутствии посредством окрашенного в красный цвет шнурка. При казни у него из носа брызнула кровь так высоко, что обагрила чалму нашего повелителя султана.
Это деяние случилось в Джемади [16] 1030 года (по нашему исчислению 1621). Но не прошло и года, так говорится в хронике дальше, как с нашим повелителем, султаном Османом, случилось то же, что сделал он со своим братом, – и он был задушен, и на нем оправдалось справедливое изречение: “каким судом судишь, таким же и сам будешь осужден!”».
После указания на эти древние донесения султан отпустил испуганных принцев, которые были рады возможности вернуться к женам в свои дворцы, где они вели жизнь заключенных, а потому искали развлечения в тех удовольствиях, какие могли доставить себе в своих покоях.
Через несколько дней после того султанша Валиде явилась к султану во дворец Беглербег. В сильном волнении вошла она в покои сына, который по ее просьбе выслал свою свиту.
– Что случилось, султанша, что приводит тебя в такое волнение? – спросил Абдул-Азис.
– Твоя великая милость и доброта, султан, которую ты оказывал принцам, не остается без последствий, – отвечала строго императрица-мать. – Если бы ты только послушался моего совета! Теперь я не сомневаюсь более, что они находятся в тайных отношениях с Шейх-уль-Исламом!
– Из чего заключаешь ты это? – спросил султан.
– Конечно, из того, что Мансур-эфенди все еще ничего не делает для изменения порядка престолонаследия, хотя он и обещал это! Приверженцы этой идеи многочисленны, султан, и я говорю тебе, что новый закон не встретит ни малейших препятствий.
– Я подожду, что сделает Мансур!
– Ты ждешь напрасно, султан! Не доверяй ему!
– Неужели должно начаться снова старое соперничество? – спросил султан с мрачным видом.
– Никакого соперничества быть не может! Мансур слишком ничтожен, чтобы быть моим соперником, – отвечала султанша Валиде с явным презрением. – Только для того, чтобы предостеречь и охранить твое величество, говорю я это! Но слушай, коротко приведу я тебе надежное доказательство, объяснение, которое убедит тебя и поможет обличить виновных.
– Каким образом достала ты это доказательство?
– Верным способом, султан! – сказала султанша Валиде торжествующим тоном. – Столица твоя со времени Байрама скрывает в своих стенах чудо!
– Чудо? Что случилось?
– Я знаю твое отвращение ко всем вещам, которые кажутся тебе невероятными, но я другого мнения, султан, я верю в чудеса и знамения!
– Сначала я должен узнать, какого рода это чудо.
– С Байрама, с самой святой ночи, как говорят, явилось это чудо!
– А кто сообщил тебе это?
– Мушир Изет! Я доверяю ему во всех отношениях!
– Скажи же мне, что это такое?
– В доме одного бедного софта, который занимается магией, внезапно явилось чудо; никто не знает, каким образом и откуда.
– Как зовут этого софта?
– Ибам! Дом его стоит возле большого минарета в Бостон-Джолли! Изет был у него! Внезапно, в верхнем покое его дома, ночью, нашли существо, ожившее из мертвых!
Султан махнул рукой.
– Басни! – сказал он.
– Я наперед знала, что ты не поверишь этому. Я, может быть, и сама не поверила бы, если бы мне не представился случай ранее самой видеть это, теперь живое, существо мертвой, – горячо продолжала султанша Валиде, – но поверишь ли ты моим глазам! Мой раб при мне поднял мертвое, безжизненное, истекающее кровью существо на улице, когда я проезжала мимо! Он отнес его по моему приказанию в дом, где оно жило!
– А что это за создание?
– Дочь гадалки Кадиджи из Галату, несчастное созданье при жизни, обиженное природой и изуродованное; но, кажется, она вознаграждена за это наружное злополучие! Она была похоронена – допросили свидетелей, отрыли могилу – и нашли ящик пустым! Весь Стамбул только и говорит, что о чуде! Никто не знает, никто не может постигнуть, каким образом она ожила из мертвых. Народ толпами стекается туда посмотреть на чудо! Даже толковательница снов, по донесению мушира Рашида, была в доме софта и пала на колени перед ожившей. «Да, да, это Сирра, это моя умершая дочь!» – воскликнула она.