На голове у нее была надета зеленая косынка. Все лицо, за исключением глаз, было закрыто покрывалом. Таким образом, глядя на пророчицу, посетители видели одни глаза; лицо, руки, шея, туловище – все скрывала одежда.
В ту минуту, как Лаццаро подошел к двери и пристально стал смотреть на таинственно укутанную пророчицу, раздался ее голос. Время от времени принималась она говорить, после того как что-то шевелилось сзади ее – это не могло ускользнуть от взора внимательного наблюдателя. Голос ее был чрезвычайно благозвучен и производил неотразимое впечатление на всех тех, кто, стоя на коленях, с благоговением внимал ее речам.
«Зачем желать другого судьи, кроме Аллаха? Он дал вам Коран для отличия добра от зла! А потому не принадлежите к числу тех, которые сомневаются в нем. Слово Аллаха совершенно по своей правде и беспристрастию! Слова его не может изменить никто! Ибо он всеведущий и всемогущий!» [21]
Пророчица снова смолкла, но все еще слышался ее голос, словно серебристый звон колокольчика.
У ног ее Лаццаро увидел разные дары, которые оба ходжи время от времени клали в сторону.
По голосу грек тотчас же узнал Сирру, в свою очередь и она не могла не видеть грека, но ни одно движение ее глаз не выдало этого.
Так это ей дивились все, кто стекался к этому дому? Она теперь уже некоторым образом имела если не власть, то, по крайней мере, сильное влияние на толпу, и он чувствовал, что влияние ее должно было расти, если бы она продолжала обращать свои речи к той части народа, в которой легко было разжечь слепую веру. Влияние ее могло сделаться громадным, это очень хорошо понимал хитрый грек.
Но какая опасность угрожала ему, когда считавшаяся мертвой была спасена из могилы и возвращена к жизни? Он понимал, что ему стоит бояться ее и ее ненависти. Он сознавал, что не было человека, которого Сирра ненавидела бы так глубоко, как его. Она знала кое-какие вещи, которые могли дорого обойтись ему, если он только не найдет себе могущественного защитника.
Он не мог объяснить себе, что произошло после того, как он сам положил ее в черный ящик и ее засыпали землей. Он видел только одно – она была жива. Но как вышла она из могилы, это оставалось для него непостижимым.
Но вот снова раздался ее прекрасный голос.
«Вы, правоверные, не водите дружбы с теми, кто не одной с вами веры. Они не преминут соблазнить вас и ищут только вашей гибели! Ненависть свою к вам произнесли уже их уста, но гораздо худшее еще скрыто в груди их!»
В эту самую минуту слова Сирры были прерваны чьим-то криком. У входа показалась старая гадалка Кадиджа. И она узнала по голосу свою умершую и схороненную дочь!
– Да, да! – кричала старуха и бросилась на ковер среди преклоненных мужчин и женщин. – Это она, воскресшая из мертвых! Это она, моя дочь Сирра! Потеря за потерей! Зачем не вернулась ты в мой дом? Зачем пошла ты в чужое место?! – продолжала она, жадными взглядами пожирая принесенные дары. – Здесь нахожу я тебя вновь! Чудо! Да, это чудо, и никогда еще не было ему подобного! Ты Сирра, дочь моя Сирра, умершая и схороненная!
Трудно описать впечатление, произведенное этой сценой на присутствующих! Все теснились к входу посмотреть на старую Кадиджу и послушать ее! Более убедительного доказательства справедливости существования чуда не могло быть, и Мансур-эфенди, за занавеской наблюдавший за успехом своего дела, не мог и желать более благоприятной для себя сцены.
Но вот один из слуг-дервишей пробрался сквозь толпу к одному из сторожей, шепнул ему что-то и тем же ходом удалился. Сторож подошел к самой портьере и сказал несколько слов довольно тихо, так что они были слышны только помещавшемуся за портьерой.
Вслед за тем внизу дома и на лестнице раздался шум. Ясно слышались громкие голоса и удары. Это кавасы очищали дом от любопытных, так как султанша Валиде желала посетить пророчицу. В несколько минут удалось им пробиться сквозь толпу и прогнать народ с лестницы, затем они поднялись наверх и так же бесцеремонно выгнали оттуда всех коленопреклоненных, в том числе грека и старую Кадиджу, громкие возражения и убеждения которой не привели ни к чему. В целом доме не должно было остаться ни души, кроме Сирры и двух сторожей у свечей. Вся улица была очищена от народа кавасами.
Вслед за тем подъехала закрытая карета без форейтора и без особенной пышности, которая бы указывала на высокое достоинство ее владетельницы. Карета эта была пропущена кавасами и остановилась перед домом софта.
Из нее вышла султанша Валиде и вошла в освещенный дом, где уже все было приготовлено к ее посещению. Она нашла постоянно осаждаемый публикой дом пустым, как она этого и желала, и поднялась по лестнице в мрачные покои, где находилось чудо. Войдя, она повелительным жестом приказала удалиться обоим низко склонившимся перед ней слугам.
Оставшись одна с Сиррой, она близко подошла к ней.
– Я узнаю тебя, – сказала она своим твердым мужским голосом, – сбрось покрывало с твоего лица, я хочу убедиться, та ли ты, которую я видела мертвой!
Из-за портьеры послышалось тихое приказание, и Сирра исполнила желание султанши.
– Да, это ты, я узнаю тебя! – воскликнула она, почти в ужасе отступая назад, – скажи, как ты воскресла из гроба?
– Через кого и как спрашиваешь ты, я этого не знаю, – отвечала Сирра своим нежным голосом, который произвел невыразимое впечатление на султаншу.
– Знаешь ли ты, что была в могиле? – спросила она наконец.
– Я знаю, что была схоронена, но не знаю, каким образом вышла я из могилы.
– Чудо! – прошептала Валиде, с возрастающим удивлением прислушиваясь к голосу Сирры. – Я пришла сюда, – продолжала она, – узнать, можешь ли ты ответить мне на несколько вопросов, более ли тебе доступно видеть, чем другим людям? Говори, я хочу знать, будет ли внук мой, принц Юсуф, на престоле?
За портьерой раздался тихий шепот, которого не могла слышать императрица-мать: этому мешало ее покрывало, но он, по-видимому, руководил ответами Сирры.
– Ты спрашиваешь, вступит ли на престол принц Юсуф? Да, только при том условии, – прозвучал снова голос Сирры, – если ты получишь свою прежнюю власть и влияние!
– Так отвечай мне еще: получу ли я их? – продолжала спрашивать султанша Валиде.
– Это возможно для тебя, но только при одном условии, о котором ты и не подозреваешь!
– Какое же это условие?
– Желание твое будет исполнено, и ты получишь свою прежнюю власть, если доверишься тому, кого первого встретишь завтра на своем первом пути! – отвечала Сирра.
– Куда же поведет этот путь?
– Во дворец Беглербег!
– Беглербег? Не думаю! Я вовсе не намерена отправляться завтра рано утром в Беглербег!
– Ты поедешь туда склонить султана тайно отправиться сюда!