– Как, великая государыня! Ты хочешь отказаться от своих сокровищ? – спросил изумленный Мурад.
– Да, я готова это сделать. Ты получишь мои сокровища, если согласишься отречься от своих прав. И какая полная наслаждений жизнь ждет тебя, принц Мурад! Ты будешь богат, ты окружишь себя всевозможной роскошью, ничто не помешает тебе жить как и где вздумается.
– Это, конечно, заманчиво.
– За отречение от престола ты будешь осыпан золотом и сможешь исполнить каждое свое желание. Более того, ты сможешь тогда жить где угодно, хоть в Париже, который так манит тебя. Можешь иметь прекрасных одалисок, я сама подарю их тебе, принц Мурад! Говори, согласен ли ты отречься?
– Я не могу сделать этого, великая государыня.
Султанша Валиде порывисто вскочила с места. Неужели все ее обещания и льстивые речи должны были пропасть даром?
– Отчего не можешь? – спросила она. – И кто мешает тебе? Чьей посторонней воле должен ты повиноваться? Или тебе мало того, что я тебе предлагала?
– В своей великой милости ты предлагала мне все, что имеешь. Не думай, чтобы я не ценил этого, но все-таки я должен ответить тебе, милостивая повелительница, что я не могу отречься от своих прав.
– А, понимаю, ты мечтаешь о блеске трона, ты помышляешь о пышности государева двора, о могуществе, о радости носить титул императора; но ты видишь только внешний блеск, не замечая того, что за ним скрывается. Ты не помышляешь о врагах при дворе и в семействе. Как только вступишь ты на престол, для тебя тоже появится наследник, как ты для нынешнего султана, и у тебя не будет ни одной покойной минуты. Подумай обо всем этом, принц Мурад!
– Я все взвесил, великая государыня!
– И все-таки остаешься при своем решении?
– В интересах самого себя, в интересах всего народа я обязан не отрекаться от престола без важных причин, – решительно объявил Мурад.
Султанша, гордо подняв голову, встала с места.
– Так вини же себя за свой отказ, – сказала она с угрозой, заставившей содрогнуться принца. – Я пришла сюда в надежде сделать спокойнее твою жизнь; теперь ты сам будешь виноват в последствиях, которые вызваны твоим ответом!
– Я готов на все!
– Даже на смерть? – в сильном раздражении воскликнула султанша Валиде, увидев, что намерение ее не удалось.
– Если мне суждено умереть насильственной смертью, я не смогу избежать этой участи даже и в том случае, если отрекусь от моих прав на престол, – отвечал Мурад.
– Я пришла предложить тебе выход, пришла спасти тебя, ты меня не послушал, так лезь же в петлю, – сказала императрица-мать. – Султан должен заботиться о своей безопасности! Я сама буду действовать, если увижу, что султан не замечает угрожающей ему опасности. Но вот что еще, – прибавила она вдруг, удача улыбнулась ей, и она ласково обратилась к принцу: – Я вспомнила, что у тебя, неизвестно с какой целью, забрали твоего сына Саладина и до сих пор удерживают его у себя. Ты любишь мальчика?
– Я всем сердцем привязан к нему, великая государыня!
– Ты хотел бы иметь его при себе?
– Это мое самое большое желание!
– И оно может быть исполнено, если ты согласишься на отречение от престола, принц Мурад!
Султанша Валиде рассчитывала этим последним обещанием склонить принца изменить свое решение.
Несколько минут длилось молчание, в душе его, по-видимому, происходила борьба.
– Ты снова будешь иметь его, ты будешь в безопасности! – соблазняла его императрица-мать.
– Я должен быть готов приносить все в жертву моему долгу, – отвечал принц, бледнея, слегка взволнованным голосом. – Любовь к сыну борется с этим долгом – пусть она будет первой жертвой!
– Ты остаешься при своем решении?
– Я не могу иначе!
– Так ты не согласен на отречение?
– Я не могу этого сделать, великая государыня!
– Так ты не хочешь изменить своего решения, – пробормотала султанша Валиде в невыразимой ярости. – Пусть же вся ответственность падет на твою голову!
– Могущественная государыня, державная мать моего дяди изволит гневаться на меня?
– К чему это напоминание родственных отношений, принц Мурад? – холодно отвечала султанша. – Сын, который не следует совету своих родителей, перестает быть их сыном! Я ухожу! Дай бог, чтобы тебе никогда не пришлось раскаяться в своем ответе!
Мурад хотел проводить императрицу-мать до подъезда, но она резким тоном запретила ему это и в сильном гневе рассталась с принцем.
На следующее утро во дворец принца явился Нури-паша. Он несколькими годами был старше Мурада, черты его лица и манеры свидетельствовали, что он был энергичен и хитер. Смуглое лицо его было обрамлено густой черной бородой, а маленькие блестящие глазки так и бегали во все стороны.
Принц Мурад приветливо встретил своего зятя, хотя они особенно и не дружили.
– Как здоровье принцессы? – спросил принц, очень любивший свою сестру.
– Принцесса шлет тебе поклон, принц, а главное, – прибавил Нури, подходя ближе к принцу, – а главное – просьбу быть осторожнее!
Мурад улыбнулся и удивленно посмотрел на Нури-пашу.
– Осторожнее? Что хочет сказать сестра этими словами? – спросил он. – Нужно ли мне еще остерегаться, когда меня и так уже стерегут?
– Я затем и пришел, чтобы предостеречь тебя, принц! Мушир Изет внизу, в твоем дворце!
– Мушир? Я этого еще не знал!
– Разве тебе об этом не докладывали?
– Никто. Впрочем, что касается других слуг, это меня не удивляет, но Хемам, вот что странно!
– Может быть, он и сам не знает о присутствии мушира, – заметил Нури-паша. – Есть причина быть осторожнее, когда хотят нанести тебе решительный удар!
– О каком решительном ударе говоришь ты?
– Могу я говорить откровенно, принц? Я пришел сюда просить тебя остерегаться в эти дни пищи и питья.
– Что ты хочешь этим сказать? Уж не боишься ли ты отравы?
– Конечно, принц! Мушир Изет в твоем дворце недаром! Мушир Изет человек, от которого можно всего ожидать.
Мурад в мрачном раздумье слушал своего зятя.
– Я все еще не верю в возможность этого, – сказал он после небольшого молчания.
– Но, может быть, ты исполнишь просьбу мою и принцессы быть в эти дни более осторожным, чем доверчивым! Исполни же наше желание!
Мурад подошел к столу и прижал пуговку колокольчика.
Вошел Хемам. Он днем и ночью находился при принце.
– Знаешь, кто с самой ночи находится в моем доме? – спросил Мурад?
Хемам, казалось, не понял всей важности этого вопроса.