– Так и думал. А теперь за дело. Когда закончишь в столовой, выходи оттуда в скверик. Я буду ждать там с парнями в засаде – на тот случай, если на нескольких охранников лекарство подействует поздно, и они успеют выйти из здания.
– Но как мне отвлечь повариху от котла с едой?
– Придумай что-нибудь, ты же умный.
Хлопнув меня по плечу, Андрей отправился делать дальнейшие приготовления. Я поглядел на Букетова:
– Мне потребуется твоя помощь, Илья. Ты будешь отвлекать повариху разговором, пока я подмешаю волшебный соус в её гуляш.
– Что ж, я готов. А о чём с ней говорить?
– Да о чём угодно. О, придумал. Шипов же у нас болен – попроси повариху достать для него пару апельсинов. Пусть прямо при тебе сходит в кладовую и достанет. За время, пока она будет ходить, я успею всё сделать.
Андрей был очень грамотным организатором, поскольку вплоть до восьмого часа мы с Букетовым не смогли заметить никаких внешних проявлений его активной деятельности. Сам Олещук вовсе не попадал в поле нашего зрения, и я предположил, что он в одном из жилых корпусов собрал совещание с главными парнями из других потоков.
В полвосьмого мы с Ильёй решили, что ждать больше нельзя и вошли в здание главной столовой, возле которой довольно долго прогуливались.
Помещение столовой в этот момент было почти пустынным, там возился лишь немногочисленный персонал. Педагоги заканчивали ужин в семь, до прихода охраны оставалось ещё прилично времени. Слышался грохот и звон посуды, которую где-то за стеной ожесточённо мыли, тёрли, чистили.
Мы приблизились к котлам с гречкой, макаронами и гуляшом. За котлами возвышалась повариха Мария Фёдоровна, вся распаренная и красная, как после бани.
Она улыбнулась нам, как старым знакомым.
– Добрый вечер, ребята. У вас такие озабоченные лица. Что случилось?
Лица и вправду были серьёзнее, чем следовало бы, но предлог для разговора давал нам право быть мрачными.
– Да, Мария Фёдоровна. Тут такое дело – Шипов заболел, и вот мы подумали, что надо поддержать друга… – начал Илья, тщательно подбирая слова.
Я не сводил глаз с котла с гуляшом. Он дымился, и его аромат обострял все мои пять чувств до предела. Я был как хищник, готовящийся к атаке.
– Пара апельсинов? И всего – то? – подняла брови повариха, уяснив просьбу. – Это мы сейчас организуем.
Подмигнув нам, она скрылась в недрах кладовой. Не мешкая, я достал из кармана пузырёк и влил всё содержимое в котёл с гуляшом, а Илья набрался смелости и, изогнувшись по – обезьяньи, дотянулся до половника и размешал получившееся варево. Как раз когда он закончил, из кладовой вырулила повариха, зажимавшая в руке два бледно – оранжевых апельсина.
– Спасибо, – просиял Илья. – Даже не знаю, как вас благодарить.
– Ох, да какие благодарности, – Мария Фёдоровна перевела взгляд на меня. – Хочешь булочку с изюмом, Артём? Ещё горячая, только что испекли.
Голос поварихи звучал совсем по – родному, как мог бы звучать голос моей бабушки. У меня в горле моментально встал ком. Стараясь не смотреть на повариху, я отказался от предложенного угощения и сжал руку Ильи, показывая ему, что нам пора уходить.
– Спасибо, как – нибудь в другой раз, – пробормотал я. Илья кивнул, и мы направились к выходу.
Пройдя сто метров, мы завернули в обширный сквер, где нас должен был поджидать Олещук. Вскоре мы увидели его в сопровождении ещё троих парней. У всей четвёрки уже красовались на рукавах повязки «Отряд безопасности».
– Только что побывали у Георгины. Получили благословение поймать маньяка, – пояснил Андрей, поймав мой удивлённый взгляд.
– Как она? Спокойна?
– Как пульс покойника.
Чёрный юмор Андрея в последние дни порой заставлял меня вздрагивать.
– Мы всё сделали в столовой. Волшебное зелье готово к употреблению.
– Прекрасно, – отозвался Андрей. – Теперь нам остаётся только устроиться поудобнее на нашем наблюдательном пункте и ждать.
Мы присели на скамью и Андрей, удовлетворённый открывающимся с этого места обзором, кивнул. Он с наслаждением потянулся, и я заметил, что у него к поясу прикреплены два ножа.
– Автоматы возьмём у старших охранников, когда они осоловеют? – уточнил я.
– Ага.
– А что, если один из охранников опоздает к ужину и, войдя в столовую, увидит отравленных друзей?
– Тогда придётся вмешаться, – довольно безразличным тоном сказал Андрей.
– А что остальные наши?
– Группами рассредоточились по лагерю и делают вид, что наблюдают за предполагаемым маньяком, а на самом деле приглядывают за охранниками и педагогами. Всё под контролем.
Без пяти восемь охранники начали стягиваться в главную столовую на ужин. Олещук внимательно считал пришедших. Наконец, он удовлетворённо улыбнулся:
– Сорок пять человек. Все тут. Осталось двадцать человек на вышках и четверо охранников в главном административном корпусе у Георгины. Те, что на вышках, без связи с внешним миром не опасны. Потом перебьём поодиночке.
– Ещё коменданты, – напомнил я.
– Это вообще боксёрские груши. Они безоружные, у нас изначально численный перевес, а потом будут ещё и автоматы. Я же говорил, Артём, семьдесят человек охраны на двадцатипятитысячный лагерь – это безумно мало. Уверен, после нашего восстания Департамент сделает выводы и подправит кое-что в консерватории, но нас к тому времени это уже не будет волновать.
Мы замолкли и стали ожидать, когда охранники закончат трапезу. Минут пятнадцать никто не показывался из столовой.
– Если я всё правильно рассчитал, ещё через пять минут они начнут дуреть и валиться прямо под столы, – сказал Олещук задумчиво. – Так долго ждать нельзя – на кого – то из них зелье может подействовать раньше. Пошли!
Призыв был обращён ко мне и Букетову. Мы непонимающе переглянулись.
– Куда пошли? Они же ещё все трезвые.
– Пока да. Но как только они начнут падать без чувств, поварихи забьют тревогу. Нам нужно проследить, чтобы они не создали нам проблем.
– Но как же мы зайдём? Этот час только для охраны, – пожал плечами Букетов.
– Ой, я тебя умоляю – просто зайдём и скажем, что проголодались и хотим свою порцию макарон. Мы теперь официально в отряде безопасности лагеря и можем себе позволить немного офигеть. Наглость – второе счастье, запомни.
Обезоруженные смелостью и доводами Олещука, мы пошли за ним в столовую.
В столовой было как всегда в этот час: охранники доедали порции, отведённые им на ужин, разговаривали, травили шутки. Андрей прямо со входа оглядел столы и с видимым удовлетворением убедился, что тарелки почти всеми охранниками были опустошены – лишь некоторые ковыряли вилками остатки ужина.