– Витя Хрумичев здесь жил, егерь биосферного заповедника, – сообщил напарник, с тоской глядя на чёрные строения. – Поэтому называлось это место ещё и пост «Гагара». Хороший он был человек, душевный, любил приезжих доброй банькой побаловать… По национальности – кет, да. Родился и вырос в Елогуе. На индейца был похож, как в кино американском. Многое он помнил и знал, что из личного опыта, в чём сам участвовал да что своими глазами видел, а что из рассказов стариков. Спокойный был человек. Кеты, они ведь всегда тихие, незлобивые. Эвенки – те побойчей будут. В древности обижали они кетов, нападали на селения, набеги через Енисей совершали, да… Родственники иногда к нему приезжали, летом, но жили только в чуме, по притокам кочевали на «илимках»-то своих. Только они у них берестой крытые, словно дом на воде.
– Что с ним случилось-то? – Я понял, что надо спросить.
– Медведь его задрал, прямо возле дома. Жена, помнится, в Бор уехала, так что неделю никто не знал, что случилось, – просто сказал Геннадий Фёдорович.
– Весело тут у вас, – нервно хмыкнул я, ещё раз посмотрев в сторону строений. Уже гораздо внимательней. Медведь в это время года опасен. Пищи в тайге очень мало, грибов и ягод ещё нет, одна надежда кого-нибудь задрать.
Через два часа мучений, переставив и натянув наспех починенную сеть, мы, насквозь промокшие и злые, тронулись в обратный путь.
Торопясь побыстрей попасть в тепло, я вёл моторку почти рядом с кромкой пляжа, поэтому заметил его издали.
– Это ещё что за чёрт?
Берегом в нашу сторону у самого среза воды медленно шёл одинокий мужик! Просторный капюшон анорака был накинут на голову.
– Сам не знаю, Лёша…
– Фёдорович, связь давай, быстро! – приказал я, опуская бинокль.
Больше людей не обнаружил.
Кто такой, откуда? Был в посёлке? Оружия у него на плече не было. У странного чувака вообще ничего не было, кроме упитанного домашнего гуся. Здоровенная белая птица, крепко сжатая за горло левой рукой таинственного незнакомца, безвольно била оранжевыми лапами по мелкой гальке.
– Прямо Паниковский…
Позади шипел «Кенвуд», и я слышал, что в посёлке всё нормально.
– Геннадий Фёдорович, ствол возьми.
– Чего же сразу-то по живому человеку? Мало ли…
– К бою! – рявкнул я.
Дедова горизонталка послушно лязгнула стволами.
Чёрт побери, да он же прямо из Разбойного идёт, ничего себе! Куда? Некуда тут идти, вблизи ниже по течению селений нет. Тем не менее он упрямо тащился по берегу, с усилием выдёргивая сапоги из смеси гальки и глины.
До него оставалось всего-то метров сто, я прибрал обороты. Странный мужик только что прошёл мимо самого дальнего к югу здания посёлка – старой котельной, и теперь двигался под сенью огромных лип знаменитого местного бора.
– Подойду медленно, Геннадий Фёдорович, будь наготове, у него оружие может быть под курткой. – Вытащив пистолет, я дослал патрон.
Как он здесь оказался? Почему женщины ничего не сообщили, проворонили, что ли? Запах от коптильни несёт по всему посёлку, на реке ребята возятся… И тишина в эфире.
Он где-то сбоку от селения вышел, не с той ли лесной дороги? Иначе бы обязательно сунулся к людям.
– Эй!
– Громче кричи, двигатель работает, – посоветовал дед.
– Э-гей!
Услышав громкий крик, человек наконец поднял голову и сразу встрепенулся, словно очнувшись от дум тяжких. Я неожиданно почувствовал, что его появление резко добавит нам проблем, и перекинул мотор в реверс, осаживая тяжёлый «Прогресс» в течении.
– Товарищ, вы откуда?
На меня через космы и край капюшона исподлобья смотрел малосимпатичный человек средних лет с густой каштановой бородкой. Тяжело взглядом буровит, недобрый он какой-то. И молчит.
– С вами всё в порядке? Откуда вы здесь? – опять спросил я.
Тихо тарахтел подвесной двигатель, все молчали. Дремучая зелень берега, притихшая река с мощными водоворотами – отличная декорация к моменту… Какие же все мы здесь маленькие, лишние, чисто пришельцы! Я замер, фильтруя привычный шум двигателя, прислушиваясь к постороннему и быстро оглядывая высокий бор поверх головы незнакомца. Без шороха.
Вдруг он что-то промычал.
– Нут-ка, рожки покажи ему! – неожиданно предложил дед. Несколько теряясь от дикости ситуации, я сложил над башкой руки в рога.
– Бох лесной… Лёха, да это же синяк!
То, что произошло дальше, надолго останется в моей памяти, давненько так не пугался! Вот скрипнули салатного цвета импортные резиновые сапоги. «Совсем новые», – отметил я машинально. Он вообще был чистый.
Вот мягкой белой кучей обвалился выпущенный из руки тяжеленный гусь.
Мужчина, лишившись равновесия, покачнулся, словно только что скинул с плеч двухпудовый рюкзак…
«Зомби боятся воды».
Синяк не зомби, он не испугался.
– Лёша, наза-ад!
Я чуть сдвинул сектор газа в тот момент, когда синяк с размаху прыгнул в воду. Не сделай этого вовремя, и несчастные десять метров чистой воды, что нас разделяли, сумасшедший преодолел бы буквально за пару мгновений, потому что сразу пошёл маховыми гребками в красивом баттерфляе! В сапогах! В куртке!
По сердцу предательски царапнули когти животного ужаса, спину под плащом обдало холодом.
«Прогресс» дернулся и задним ходом пошёл против течения, вспенивая недовольные струи транцем.
– Фёдорович, за руль сядь, я наблюдаю!
Через пятнадцать метров скоростного броска атакующий лодку синяк перешёл на саженки, подминая под себя енисейскую воду с такой силой, что чуть ли не по пояс высовывался!
– Твою мать-перемать! – Старик за рулём матерился настолько изощрённо и необычно, что я позже тысячу раз пожалел, от шока не запомнив этих сладостных рулад, вот была бы школа!
Синяк не просто пёр по воде со скоростью стартующего триатлонца, при этом он ещё и хрипло рычал. Человеческое лицо сразу же превратилось в страшную звериную харю.
– Да пристрели же ты его! – рявкнул дед.
– Разворачивайся, давай, Геннадий Фёдорович, только медленно, – распорядился я, придвигаясь поближе к мотору.
Способность ориентироваться, оценка дистанции и собственных сил? Он вообще понимает, что очень быстро отдаляется от берега, а моторку догнать физически невозможно? Быстро гребёт, после разворота от клыков этого гоблина меня отделяли три метра. И воет ведь, сучок, как он только успевает дышать? Мои пальцы до боли вцепились в дюралевую закраину транца, тело инстинктивно переместилось, укрывшись за подрагивающий «Эндуро», – так, спрятавшись за угол комнаты, маленькие дети смотрят в фильмах пугающие их эпизоды.