– Хорошо, матушка, – хором ответили Спархок и Вэнион.
Оба рыцаря зашагали назад, к баррикаде.
– Ты осуждаешь меня, Спархок? – угрюмо спросил Вэнион.
– Это не мое дело, друг мой.
– Я и не спрашивал, твое ли это дело. Я спросил, осуждаешь ли ты меня. Ты же знаешь, другого пути у нас не было. Законы наших народов не позволили бы нам заключить брак.
– Не думаю, Вэнион, что эти законы применимы к вам. У вас есть одна близкая подружка, которая не признает никаких законов, если ей это удобно. – Он улыбнулся старому другу. – По правде говоря, я даже доволен. Мне опостылело смотреть, как вы двое маялись от тоски.
– Спасибо, Спархок. Я и не хотел таиться от кого бы то ни было. Впрочем, я ведь все равно никогда не смогу вернуться в Эозию.
– Я бы не сказал, что это такая уж большая потеря. Вы с Сефренией счастливы – а прочее не важно.
– Тут я согласен. Тем не менее, когда вернешься в Чиреллос, постарайся как можно мягче сообщить это известие. Боюсь, Долмант взовьется до небес, когда услышит об этом.
– Возможно, он еще удивит тебя, Вэнион.
***
С некоторым изумлением Спархок обнаружил, что еще не забыл тролльего языка. Улаф, дерзко встав посредине узкого прохода, во все горло выкрикивал лесу похожие на рычание слова.
– О чем он говорит? – с интересом осведомился Келтэн.
– Это трудно перевести, – отозвался Спархок. – Тролльи оскорбления по большей части касаются естественных отправлений.
– Ох ты. Я уже жалею, что спросил.
– Ты бы куда горше пожалел, если б я перевел, – хмыкнул Спархок и тут же заморгал, услышав особенно отвратительное ругательство, которым Улаф только что осчастливил троллей.
Тролли, судя по всему, относились к оскорблениям весьма серьезно. В отличие от людей, они явно неспособны были пропускать мимо ушей это традиционное предисловие к битве, а потому разражались воем при каждой новой реплике великана-генидианца. Несколько троллей выскочили на опушку, брызгая слюной и топая ногами от ярости.
– Когда они атакуют? – спросил Тиниен у своего рослого светловолосого друга.
– С троллями никогда не угадаешь, – ответил Улаф. – Не думаю, чтобы они привыкли сражаться отрядом. Не могу сказать наверняка, но, скорее всего, один из них потеряет терпение раньше остальных и бросится на нас. А последуют ли за ним другие – кто знает. – И он прорычал гигантским тварям, бесившимся на опушке, еще одно оскорбление.
Один из троллей завизжал от бешенства и рванулся вперед на трех ногах, переваливаясь и размахивая увесистой дубинкой, которую он сжимал в свободной руке. Вначале один тролль, потом еще несколько последовали за ним.
Спархок оглянулся, проверяя в последний раз, как расставлены лучники. Он заметил, что Халэд отдал свой арбалет одному из молодых пандионцев и стоял у своей наскоро состряпанной машины, хладнокровно посматривая вдоль древка дротика.
Тролль, мчавшийся впереди всех, уже яростно молотил дубинкой по заостренным кольям, однако гибкие молодые деревца лишь гнулись под его ударами и выпрямлялись снова. Взбешенный тролль задрал морду к небу и разразился разочарованным воем.
Халэд рассек веревку, оттягивавшую его гигантский лук. Обструганные деревца резко распрямились с почти мелодичным гулом, и дротик, пролетев по длинной плавной дуге, с сочным чмоканьем вонзился в широкую косматую грудь тролля.
Тот отпрянул и тупо уставился на древко дротика, торчащее из его груди, потрогал его пальцем, словно пытаясь понять, откуда взялась здесь эта штуковина. Затем тролль тяжело осел на землю, и изо рта его хлынула кровь. Он неловко ухватился обеими руками за древко и дернул. Новый поток крови хлестнул изо рта, тролль вздохнул и завалился набок.
– Отличный удар! – похвалил Келтэн оруженосца Спархока, который с помощью двоих молодых пандионцев уже перезаряжал свой немудреный механизм.
– Передай лучникам, – откликнулся Халэд, – тролли застревают возле кольев. Они, похоже, не могут сообразить, что бы это значило, и становятся отменной мишенью.
– Верно. – Келтэн отбежал к лучникам, расставленным на одном склоне ущелья, Бевьер направился к другому склону.
Полдюжины троллей, которые бежали за первым троллем, точно не заметили его гибели и все так же дружно мчались прямо на заостренные колья.
– У нас могут быть сложности, Спархок, – заметил Тиниен. – Если тролли не привыкли сражаться вместе, они не обратят внимания, что кого-то из них убили. Улаф говорит, что тролли не умирают естественной смертью, а потому вообще не понимают, что такое смерть. Не думаю, чтобы они обратились в бегство только потому, что мы прикончим нескольких их соплеменников. Боюсь, это совсем не то, что сражаться с людьми. Тролли будут продолжать атаку, пока мы не перебьем всех. Возможно, нам придется пересмотреть нашу тактику, чтобы принять в расчет и это.
На опушке между тем появились еще несколько троллей, и Улаф продолжал методично осыпать их ругательствами.
Вернулись Келтэн и Бевьер.
– Мне тут вот что пришло в голову, – сказал Келтэн. – Улаф, среди этих троллей есть самки?
– Вполне возможно.
– Как отличить самок от самцов?
– А тебе что, не терпится?
– Тьфу, гадость какая. Просто я не хочу убивать женщин.
– Женщин? Келтэн, это же не люди, а тролли. Самку можно отличить от самца, только если при ней детеныши – или если подберешься к ней совсем близко, а это не самая лучшая идея. Дикая свинья оторвет тебе голову с той же легкостью, что и вепрь.
И генидианец продолжал выкрикивать оскорбления.
Еще несколько троллей присоединились к атаке, а затем раскатился оглушительный рев, и вся опушка леса точно взорвалась косматыми тварями. Не промешкав ни мига, они примкнули к атакующим.
– Вот оно! – удовлетворенно заключил Улаф. – Теперь в дело ввязалась вся стая. В седло, господа!
Они бегом вернулись к ожидавшим боя рыцарям, а между тем сириникийцы, управлявшие импровизированными катапультами Бевьера, и пандионцы у придуманного Халэдом гигантского лука принялись методично обстреливать приближавшихся троллей. Лучники на склонах ущелья обрушили на косматое войско ливень стрел. Несколько троллей рухнули, изрешеченные стрелами, но прочие мчались дальше, словно не замечая, что в них попали.