Она прильнула к его губам, но он замкнулся и отстранил ее:
– Для меня – важно. Я не буду с тобой и ни с кем другим, пока не узнаю, кто я такой.
– Тогда я узнаю, кто ты. Клянусь.
– Лиша, ты не можешь…
– Не указывай мне, что я могу, а что нет! Мне надоело жить по чужой указке!
Меченый поднял руки, сдаваясь:
– Прости.
Лиша шмыгнула носом и взяла его за руки:
– Не извиняйся. Я поставлю тебе диагноз и вылечу, как всех остальных.
– Я не болен.
Она печально посмотрела на него:
– Я знаю. А ты, похоже, нет.
* * *
Горизонт Красийской пустыни потемнел. Тысячи воинов шли ряд за рядом. Свободные черные одежды закрывали их лица от колючего песка. Авангард состоял из двух отрядов. Тот, что поменьше, ехал на изящных резвых лошадках; тот, что побольше, – на могучих горбатых животных, привычных к пустыне. За ними шли колонны пехотинцев, а позади тащился бесконечный обоз. У каждого воина было копье с замысловатым узором меток.
Во главе армии ехал мужчина в белом на лоснящемся снежном коне. Он поднял руку. Несметные полчища остановились, молча взирая на развалины Анох-Сана.
У воинов были копья из железа и дерева, у их предводителя – древнее оружие из неведомого яркого металла. То был Ахман асу Хошкамин ам’Джардир, но его люди давно забыли это имя.
Они называли его Шар’Дама Ка, Избавитель.