Биби улыбается:
– Крунг-Тхеп. Город Ангелов. На языке колонистов.
– Точно как Хоул. Старый Лос-Анджелес. Еще один Город Ангелов, – говорю я.
Тима внимательно рассматривает улицу со своей стороны тук-тука:
– Не знаю, почему так много городов считают принадлежащими ангелам. И нет городов, которые назывались бы Городами Лордов… хотя все они принадлежат им.
Биби смеется, но я думаю, что Тима права. Чем дольше Лорды с нами, тем труднее вспоминать о временах, когда существа, приходящие с неба, были созданы из любви, а не из войны. Когда они были чудом, а не кошмаром. Я гадаю, есть ли в Крунг-Тхепе кто-нибудь, кто помнит о такой разнице.
Мы не спеша продвигаемся по дороге, и пространство и небо, нависшее над нами, огромны и прозрачны, но вот окруженные колючей проволокой площади Юго-Восточного проекта, пожалуй, еще более обширны. Неровные, шероховатые стены поднимаются так высоко, что заслоняют свет, и в их тени температура падает почти с такой же скоростью, с какой она поднимается на солнце. Как будто стройка несет с собой собственный климат.
А я бы не удивилась, думаю я, учитывая, что нам совершенно ничего не известно о происходящем там.
Над впечатляющими плоскостями проволоки и металла я вижу ярко-желтый флаг, плещущийся на ветру на самой высокой башне рядом с входными воротами.
– Что означает желтый флаг? – смотрю я на Биби.
Тот хмурится:
– Код безопасности для отсевков внутри. Желтый означает, что им не грозит немедленная смерть от пламени и пепла. Красный предупреждает о смерти, и это не случайное совпадение. Алая кровь…
– То есть ничего хорошего… – Вид у Тимы встревоженный.
Биби пожимает плечами:
– Однако полагаю, это лучше, чем уже быть мертвым.
– Но надолго ли это? И насколько лучше?
Лукас не скрывает сарказма, и в это мгновение я осознаю, что, оказавшись так близко к стройке, мы все напряжены до предела.
– Кто знает? – Биби вздыхает. Качает головой. – Лучше поблагодарить Бога Будду за то, что мы здесь, а не там.
Пока он говорит, тук-тук останавливается у первой улицы за обнесенным стеной гетто стройки. Поскольку город вплотную примыкает к этой ограде, мы остаемся слишком близко к закрытой территории и потому напряжение нас не оставляет.
По-другому и быть не может, думаю я.
– Приехали. – Биби понижает голос. – Держитесь позади меня. Не смотрите никому в глаза. Не разговаривайте. Понятно?
Я понимаю. Биби в такой же мере шпион, как и монах.
Потом он говорит громче, словно нас кто-то слушает:
– Это торговый район. Вперед! Мы остановились, чтобы пообедать. – Он похлопывает себя по животу. – Час Биби! Мы должны накормить зверя.
Монах выбирается из тук-тука и, оказавшись на заполненной толпой улице, жестом предлагает последовать за ним.
Нас уже окатывают волны солено-сладких запахов, и я иду за Биби, как на поводке. Мы оказываемся среди множества торговых точек, кругом лежат нераспечатанные мешки с рисом и картофелем, они заполняют брезентовые шатры, образуя целые стены. Я прохожу под крышей, сооруженной из рифленой жести, под ней настаивается жара и запахи. Вокруг меня со всех сторон уличные торговцы варят, жарят и готовят на пару и что-то мелко нарезают, я вижу прилавки и палатки всех форм и размеров. Дымящийся, брызжущий жаром гриль предлагает нам некий заметно обгоревший вариант мясного блюда – мясо смешано с рисом и скручено в колбаски. На древних железных плитах, круглых и раскаленных, готовится нечто вроде оладий – в шипящем кокосовом масле. В высоких стаканах со светлым молочно-розовым напитком торчат трубочки из стеблей сахарного тростника. Лаймы и зелень в высоких корзинах посыпаны льдом.
А потом мы оказываемся в мире лапши. Сортов здесь, пожалуй, больше, чем людей в этом продовольственном раю. Толстая лапша, тонкая лапша, белая и коричневая… Приправленная дикорастущей зеленью или нафаршированная жирным мясом. Сладкая или кислая. С одной приправой или с четырьмя…
Мы, похоже, направляемся к какому-то конкретному прилавку. Возле него почти нет людей, он забился в темный угол, и я бы сама вряд ли его выбрала. Здесь готовят что-то вроде супа, в котором плавают толстые извивающиеся полоски золотистой лапши, посыпанной жареным вариантом ее же. Исходящий паром душистый бульон… Он пахнет как лимонная трава, и имбирь, и кокосы – и все это в нем присутствует, перемежаясь со случайной морковкой или зеленым листком. Толстые ломти лайма и веточки кориандра падают на все это сверху, и чашки с супом встают на прилавок. Готовые к отбытию.
Мой желудок начинает громко ворчать. Мужчина за прилавком – думаю, у него на весь рот приходится пять-шесть зубов, не больше, – даже не поднимает головы.
Но Биби весьма одобрительно смотрит на суп и произносит слова приветствия, на которые торговец не обращает внимания. Поэтому монах повышает голос и говорит уже по-английски:
– Tom kai, а? Пять порций, пожалуйста.
– Внутри съедите или снаружи? – Торговец наконец-то смотрит на Биби, но в его глазах ничего не отражается.
– Внутри.
Торговец бросает на Биби еще один взгляд, а потом что-то ворчит себе под нос, когда Биби вкладывает ему в руку явно безбожное количество монет; не может быть, чтобы столько стоили пять мисок супа с лапшой. И пять чашек чая, которые наполняют из тяжелой металлической кастрюли.
Биби одной рукой раздвигает занавеску из бус, и мы следом за ним входим в темную заднюю комнату. И тут я понимаю, за что была заплачена несусветная цена.
За уединение.
Потому что за столиком в углу, над миской явно нетронутого супа, сидит худощавая, гибкая темноволосая женщина в униформе Посольства.
– Доктор Янг.
Я едва не роняю свою порцию при звуке этого имени.
Женщина не дожидается, пока мы сядем. Допрос начинается сразу. Она вскакивает с места и обходит нас вокруг до того, как мы успеваем сказать хоть слово, она нас оглядывает и оценивает, как будто мы скотина или пучки салата.
– Когда ты позвонил, я просто поверить не могла. – Женщина внимательно смотрит на нас.
– А ты поверь, – говорит Биби.
– Так это они, те самые?
Лицо женщины ничего не выражает, и я тянусь к ее сознанию. Ощущаю дрожь, содрогание. Панику, любопытство, адреналин. Ничего устойчивого. Ничего обстоятельного. Ничего определенного.
Внутри у нее сплошная путаница. Но есть и кое-что еще.
Она узнает нас, что-то в нас ей знакомо…
Взгляд Ро устремляется ко мне. Он догадывается, что я уловила нечто. Я смотрю на Лукаса и Тиму, но они слишком заинтересованы внешностью доктора Янг, чтобы замечать что-то еще.
Биби улыбается, ставит на стол свой поднос.