Пока Эбби крутила руль, Джессоп щелкал кнопками телефона.
— Какой же вы шпион? — пошутила она. — По идее, вы должны хотя бы следить, в какую сторону мы едем.
— Я как раз об этом читаю. Похоже, что в свое время римляне обосновались здесь надолго и всерьез. Здесь добывали свинец и серебро. Отсюда до Ниша всего восемьдесят миль.
— И это хорошо?
— Именно в Нише родился император Константин. Или вы забыли, что я сказал вам? Символ на вашем ожерелье — это его монограмма.
Эбби слегка ссутулилась на сиденье. Она так пока и не сказала Джессопу про свиток из Трира. В кармане у нее лежал сделанный Грубером перевод. Но, похоже, подходящий момент был упущен.
— И что? Вы считаете, что это гробница Константина?
Джессоп вновь защелкал кнопками.
— Здесь говорится, что Константин был похоронен в Стамбуле, в церкви Святых Апостолов, если быть точным. — Он опустил телефон и вздохнул: — Ну, я не знаю.
Эбби включила радио и сосредоточилась на дороге. Она не сомневалась, что Джессоп наблюдает за ней, и внутренне напряглась. Как бы дружески он ни держал себя с ней, все равно этот человек — шпион, напомнила она себе.
К северу от Митровицы машин на дороге стало меньше. Джессоп отложил телефон и уставился в окно. Они ехали по речной долине. Вскоре зеленые поля уступили место густо поросшим лесом холмам, а вдалеке замаячили горы. По обеим сторонам дороги, напоминая пчелиные ульи, нескончаемой вереницей тянулись высокие стога сена.
Вид у Джессопа был озадаченный.
— Странно, указатели здесь другие, — произнес он. — Это по-сербски?
— В этих краях у них что-то вроде параллельного сербского государства. В некоторых лавках принимают лишь сербские деньги.
Джессоп удивленно покачал головой.
— Вся эта так называемая страна по размерам не больше графства Сомерсет. Так они пытаются разделить даже этот жалкий клочок земли.
— Они по-прежнему считают себя частью Сербии. Если бы не вмешательство НАТО, так оно и было бы.
— А почему они не подумали об этом до того, как начали резать албанцев?
— Не знаю.
Джессоп искоса посмотрел на нее.
— В вашем личном деле сказано, что вы якобы идеалистка.
Эбби краем глаза заметила высокий стальной крест, который гордо возвышался над дорогой на горном кряже.
— Это было давно и неправда.
Разговор сошел на нет. Мимо них в противоположном направлении прогромыхал военный грузовик с немецкими номерами. В зеркале заднего обзора Эбби увидела в кузове солдат с винтовками. На их лицах читалась откровенная скука.
— Вам не кажется, что мы зря не захватили с собой прикрытие? — спросила она.
— По оценкам Лондона, ситуация в этом районе довольно мирная.
— Да, но если что, стрелять будут не в Лондон, а в нас с вами.
— Понимаю, — Джессоп прищурился, глядя на карту. — Похоже, на следующем повороте мы сворачиваем.
Эбби сбросила скорость и посмотрела в зеркало заднего обзора. Какое-то время следом за ними ехал крошечный красный «Опель», но последние несколько миль его не было видно.
— Сюда?
Их внедорожник свернул на узкий проселок. Между двумя колеями протянулась поросшая травой полоса. Дорога сливалась с окружающими полями, и они наверняка проскочили бы ее, если бы не стоящий рядом со съездом белый алтарь, у подножия которого лежал увядший букет цветов — печальное напоминание о случившейся здесь когда-то автомобильной аварии.
Джессоп посмотрел на карту.
— Ну что ж, давайте попробуем.
Дорога была вся в колдобинах. Эбби включила привод на все четыре колеса, с трудом ведя машину по раскисшей от дождя колее. Джессоп подался вперед, всматриваясь в забрызганное дождем ветровое стекло.
— Вам не кажется, что отпечатки шин слишком свежие?
Эбби даже не обратила на них внимания. Дорога пересекла долину, после чего поползла вверх среди зарослей. Здесь уклон и каменные выступы создавали новые трудности. Вниз по колее, вымывая мягкую почву, стекали потоки воды. Под сводом леса казалось, что уже наступили сумерки.
Наконец Эбби вползла на гребень холма, описала крутой поворот и с такой силой нажала на тормоза, что едва не загубила мотор. Поперек дороги, перегораживая им путь, стоял черный пикап. Рядом застыли две одетые в камуфляж фигуры. Лица скрыты под черными «балаклавами». В руках у обоих по «Калашникову».
— Странно, военное начальство должно следить за тем, чтобы таких вещей не было, — пробормотал Джессоп. Он достал из кармана мобильник и теперь судорожно переключал кнопки. — Дороги должны быть свободны для передвижения.
— Значит, до кого-то приказ не дошел, — сказала Эбби и удивилась собственному спокойствию. Кто-то скажет, что это безумие, но она знала, как поступать в такого рода ситуациях. Тем более что она бывала в них уже не раз. И пусть декорации другие, актеры всегда те же самые: пикапы и мужчины с автоматами. Она сунула руку в карман за сигаретной пачкой, затем подняла руки, чтобы автоматчики увидели, что она не вооружена. Один из них шагнул вперед, другой остался рядом с грузовиком. Дуло его «Калашникова» было нацелено на радиатор их машины.
Человек в камуфляже подошел ближе и жестом велел опустить боковое стекло. В прорезях «балаклавы» удивленно сверкнули черные глаза. Похоже, человек в камуфляже не ожидал увидеть за рулем женщину.
— Ваши документы, — буркнул он по-английски.
Эбби зубами вытащила сигарету и предложила ему остальную пачку. Мужчина в камуфляже ее взял, но спасибо не сказал.
— Ничего, если я пороюсь в своей сумочке? — спросила Эбби по-сербски. Глаза в прорезях прищурились, затем последовал кивок.
— Что вы здесь делаете?
Эбби мотнула головой, мол, взгляните сами, и мысленно поблагодарила бога за наклейки на боку внедорожника: «EULEX».
— Мы сотрудничаем с министерством по делам окружающей среды.
Порывшись в сумочке, она вытащила паспорт и протянула его часовому. Тот открыл его на странице, где была вложена купюра. Двадцать евро.
— А ваш друг?
— Специалист из Лондона. Он хочет посмотреть деревья.
Двадцать евро мгновенно исчезли в кармане.
— Подождите.
Охранник вернулся к пикапу и о чем-то переговорил со своим напарником. Затем вытащил серебристый мобильник и с жаром принялся что-то доказывать невидимому собеседнику. Ствол «Калашникова», нацеленный на радиатор их внедорожника, даже не дрогнул.
— Что вы им сказали? — спросил Джессоп.
Эбби посмотрела перед собой и велела себе успокоиться.
— Он считает, что мы ищем незаконные дрова.