— Я ожидал милостивого разрешения царицы сделать это, — ответил Дургаль-Саиб, целуя протянутую руку Джеллы.
Затем принцесса наклонилась к нему и тихо спросила, так тихо, что никто не мог услышать их:
— Здесь уже известно о случившемся?
— Пока нет, — так же тихо отвечал Дургаль-Саиб.
Эдуард подошел к сестрам и шепнул им:
— Теперь можно идти, так как вы уже удовлетворили свое любопытство.
— Если бы вы знали, Эдуард… — вдруг заговорила Мария. — Эта женщина вызывает во мне странное чувство. Я сама не могу понять почему, но мне кажется, что она будет причиной моего большого несчастья.
— Вернемся в зал, и я ручаюсь, что вы больше не увидите ее.
— Да, да, конечно…
Эдуард взял под руку Марию, Эва же шла рядом с ним без поддержки. Они протискивались сквозь толпу собравшихся вокруг принцессы гостей. Но от взора Джеллы, наблюдавшей за каждым движением молодого англичанина и обеих сестер, не укрылось их намерение, и она решила помешать им удалиться.
— Милорд, — громко обратилась она к губернатору. — Будьте любезны, верните, пожалуйста, сэра Эдуарда Малькольма, который уходит, не поговорив со мной.
Эдуард слышал эти слова, но не остановился, и лорд Сингльтон счел нужным его окликнуть:
— Сэр Эдуард!
— Что прикажете, милорд? — спросил молодой человек, обернувшись.
— Принцесса хочет побеседовать с вами.
Эдуард не колеблясь подошел. Джелла приветствовала его жестом руки и проговорила с улыбкой:
— Ваш брат, Джордж Малькольм, обещал познакомить меня со своей невестой. Поскольку он, видимо, отсутствует, я прошу вас сделать это.
Эдуард почтительно поклонился и проговорил:
— Позвольте мне, принцесса, представить вам сестер Марию и Эву Бюртель, воспитанниц моего отца.
Обе сестры поклонились.
— Прошу вас объяснить этим молодым девушкам, что я — друг сэра Джона Малькольма, их опекуна, и, следовательно, могу рассчитывать на их дружбу.
— Они слышат вас, принцесса, — пробормотал Эдуард.
Принцесса снова начала говорить, стараясь придать своему голосу самые нежные выражения.
— Эва, Мария… как приятно звучат эти имена. Они так же прелестны, как и вы с вашими восхитительными, лучезарными лицами. От всего сердца поздравляю вас, сэр Эдуард, и вашего брата с прекрасным выбором. Вам же, мисс Мария, я предсказываю будущее, полное радости и счастья. От вас так и веет молодостью и красотой, теми дарами природы, которые имеют преимущество перед другими и которые особенно должны цениться мужьями.
Эдуард подумал: «В ее голосе звучит скрытая насмешка».
— Ах, принцесса… — начала было Мария, но остановилась.
А Джелла продолжала:
— Еще раз, мои любезные мисс Мария и мисс Эва, поздравляю вас и повторяю, что, пользуясь дружбой сэра Джона Малькольма, прошу вас ответить: принимаете ли вы мою дружбу? Я предлагаю ее вам обеим. Надеюсь, вы не отвергнете ее?
— Смеем ли мы, принцесса? — робко проговорила Мария в замешательстве.
— Простите нас за робость, принцесса, — с живостью вмешалась Эва, — это такая честь для нас…
— Забудьте, что я принцесса, милые мои, и помните только, что я женщина, — прервала ее Джелла. Потом, обращаясь к Марии, сказала: — Женщина, которая радуется вашему счастью. Я считаю сэра Джорджа благородным человеком. И душа у него открытая, прямая, а сердце верное. Я уверена, что он никогда не произнесет вам слова лжи.
— Зачем ему лгать, принцесса? — перебила ее Мария. — Я сирота и почти не имею состояния, в то время как он богат. Он сказал, что любит меня, и я поверила ему.
Улыбка не покидала лица принцессы.
— Какая вы счастливая, мисс Мария, — снова заговорила Джелла. — Ваши глаза, ваш ангельский вид внушили сэру Джорджу чувство, и он, наверное, уже нашептал вам клятвы в вечной любви и верности… Все это мне понятно, и я многим пожертвовала бы, чтобы внушить подобное чувство. Богатство, власть, даже жизнь — словом, все принесла бы в жертву любви.
В это время Дургаль-Саиб наклонился к Марии и прошептал:
— Я знаю человека, который испытывает к вам подобную страсть.
Мария ужаснулась. Ее щеки покрылись ярким румянцем, а потом побелели.
— Да, — продолжала принцесса, — сэр Джордж — счастливый жених, а сэр Джон Малькольм — счастливый отец. Великим днем будет для него тот день, в который он благословит ваш радостный союз.
— Надеюсь, принцесса, — тихо ответила Мария.
— Я уверена в этом, — продолжала Джелла. — Теперь дайте мне вашу хорошенькую ручку, которую я от души пожму в залог того, что я — ваш друг навсегда.
Мария робко исполнила просьбу Джеллы, вложив свою руку в протянутую к ней руку принцессы, и тихо промолвила:
— Могу ли я не верить вам, принцесса!
— Вот и прекрасно! — заключила Джелла, и на ее лице опять появилось радостное выражение. — Не стоит сомневаться в чувствах тех, кто симпатизирует вам. Бал только начинается, и потому я надеюсь, что мы еще увидимся с вами. А вы, Дургаль-Саиб, подайте мне вашу руку и пойдемте осматривать достопримечательности садов лорда Сингльтона.
Принцесса оперлась на руку раджи и, обернувшись к сестрам, еще раз ласково им улыбнулась, подумав про себя: «О, эта проклятая девчонка!..»
Мария стояла молча и неподвижно, нахмурив брови.
— Что с вами, Мария? — снова спросил ее Эдуард, в голосе которого слышалось беспокойство.
Девушка, закрыв лицо руками, проговорила глухим голосом:
— Я ревную сэра Джорджа к этой женщине, Эдуард.
— Ревнуете! — вскричал Эдуард. — Но ведь это безумие! Успокойтесь…
— Действительно, — подхватила Эва. — Надо потерять рассудок, чтобы ревновать.
— Что же мне делать? Я ужасно страдаю, мне не хочется жить!
Тихая музыка разливалась в прохладном ночном мраке. Вдруг на смену несколько однообразной мелодии пришла новая, необычная, томная, сладострастная, и индийские танцовщицы направились к той части губернаторского сада, где находились лорд Сингльтон и Джелла.
Баядерки была одеты в яркие национальные костюмы из легкого прозрачного газа, обшитого золотой бахромой. Куски ткани пунцового цвета, обвиваясь вокруг стройных, изящных фигур, ниспадали, касаясь одного плеча, на грудь, которую скрывал корсаж из золотой парчи, и оставляя обнаженными руки и плечи. На них были широкие, собранные внизу шальвары светло-лилового цвета. Драгоценные украшения отсвечивали разноцветным блеском на пальцах, запястьях, шее и даже в носу. Двойные золотые кольца, надетые на ноги у лодыжки, издавали гулкий металлический звон при каждом движении танцовщиц.