Кара расправила плечи, сделала глубокий вдох и, прикрыв глаза, произнесла:

– Мне нужно идти.

Он не отвечал, и она поняла, что он не станет ее задерживать.

Уже у двери она повернулась к нему со словами:

– Пепе, не мучай себя.

Слезы слепили глаза. Она шла через гостиную, судорожно ища в сумке телефон, чтобы позвонить Грейс.

– Кара?

Поспешно смахнув тыльной стороной ладони слезы и прижав к щеке телефон, Кара остановилась и медленно обернулась.

Пепе, едва передвигая ногами, шел к ней.

– Не уходи.

Неужели она ослышалась? Ноги ее не держали, и Кара опустилась в кресло позади себя.

Пепе приблизился к ней, опустился на колени и обнял за шею.

– Я этого не вынесу, – глухо произнес он. – Я думал, что справлюсь… переживу потерю нашего ребенка, но потерять еще и тебя…

Звук, похожий на вой, разнесся по комнате. Кара не сразу поняла, что этот звук исходит от нее.

Лицо Пепе исказилось.

– Я знаю, что это эгоистично… то, о чем я попрошу тебя, но, пожалуйста, сucciola mia, пожалуйста, не уходи. Я буду о тебе заботиться. Я помогу тебе поправиться. Пожалуйста, дай мне возможность показать тебе, как много ты для меня значишь, и доказать, как сильно я тебя люблю.

Пепе чувствовал, что если он не скажет этого сию минуту, то будет поздно.

– Когда Луиза сделала аборт… Ее ложь и обман были вторичны. Я был влюблен в мечту, которая не существовала. Кара, потеря нашего ребенка разбила мне сердце. Наш ребенок был больше чем мечта. Ты была больше чем мечта. А теперь ты уезжаешь… и это меня убивает. Я не знаю, как жить дальше. Без тебя я потерян. Я… – Он даже не понимал, что плачет, пока Кара не обвила его руками и не прижала его голову к своей груди.

Она покрывала поцелуями его лицо, шептала ласковые слова и баюкала его в своих руках с такой любовью и состраданием, что в первый раз за четырнадцать дней струйка тепла пробила лед у него в груди.

– Бедный мой, любимый, – шептала Кара, а слезы стекали у нее по щекам и падали прямо ему на волосы. – Я так сильно хотела быть с тобой. Но боялась, что я тебе здесь больше не нужна. Если бы я знала… знала, что ты чувствуешь, я ни за что бы не решила уехать с Грейс.

Он поднял голову и увидел ее лицо, залитое слезами.

– Я подумал, что ты хочешь быть с ней.

Кара покачала головой:

– Я хочу быть с тобой. Только с тобой. Я люблю тебя, Пепе.

– Любишь?

Она улыбнулась ему сквозь слезы:

– Как я могла не полюбить тебя? Я всегда думала, что любовь между мужчиной и женщиной – это секс, сила и унижение. Я понятия не имела, что это – секс, дружба и поддержка. Ты для меня все это.

– Мне очень жаль, что я так обошелся с тобой. Я вел себя ужасно.

– Дело прошлое. И если тебе от этого легче, то знай, что я тебя прощаю. Я давным-давно тебя простила.

Кара простила его, Кара рядом… Ему не придется окостенеть здесь в одиночестве. Вместе они смогут вернуть тепло в их жизнь.

– Дело в том, что я не мог тебя забыть… после Дублина. Твоя беременность стала для меня почти облегчением – это означало, что у меня появилась законная причина удержать тебя, и при этом не признать, что мои чувства к тебе намного глубже, чем мне того хотелось.

У Кары задрожала губа. Он прижал пальцем эту словно укушенную пчелой, пухлую нежную губу и поцеловал.

– Я называл тебя моей наложницей или гейшей. А это мне следовало быть твоим наложником, потому что твои нужды значили для меня все, а весь остальной мир мог катиться ко всем чертям. Чего бы мне ни стоило, чтобы мы с тобой прошли через это страшное испытание, я сделаю все. Клянусь.

– Пока ты рядом со мной, я знаю, что одолею это, – сказала Кара. – А ты позволь и мне помочь тебе. Мы поддержим друг друга.

– Ты на самом деле так думаешь?

– Да. Я всегда думала, что желание быть с мужчиной означает слабость и что если влюбишься, то потеряешь какую-то часть себя. Но это оказалось не так. Жизнь моей мамы – это не моя жизнь… и это показал мне ты. Я знаю, что смогу выжить самостоятельно без тебя, но я не хочу этого. Я хочу быть с тобой. Я хочу поддерживать тебя, как ты поддерживал меня. Я люблю тебя.

У Кары вновь навернулись слезы, и она спрятала лицо у него на плече. Но это были уже совсем другие слезы – не слезы отчаяния и одиночества. Любовь Пепе подарила ей возможность увидеть луч света в темноте.

Они всегда будут неразрывно вместе, что бы ни ждало их в будущем – это Кара знала точно. Как единое целое.

Как любовь.

Эпилог

Пепе тихонько прошептал Каре на ухо:

– Я говорил вам, синьора Мастранджело, что вы сегодня восхитительно выглядите?

Она подавила смех и улыбнулась мужу, глядя на его костюм грифельного цвета и оранжевый галстук.

– Ты сам выглядишь первоклассно. Радует, что ты приложил усилия и оделся соответственно.

Священник кашлянул, и Кара сосредоточила внимание на обряде крещения. Пепе поднес маленького Бенджамина к купели, а Кара встала рядом с ним.

Конечно, сегодня он приложил усилия и оделся прилично для крещения их младшего ребенка. Так же как и при крещении близнецов. Краем глаза он видел, как парочка шустрых малышей припустилась бегом по проходу, а за ними едва поспевала элегантная дама, его мать.

– Грейси и Рокко, – прозвучал ее театральный шепот, – вы сегодня очень плохо себя ведете.

Среди присутствующих в церкви послышался едва сдерживаемый смех. Лука и Грейс, склонив головы, стояли у купели рядом с Пепе и Карой, а их пятилетняя дочь с важным видом восседала в первом ряду на скамье. Младшая, двухлетняя Джорджина, отсутствовала, но наверняка не теряла времени даром, выискивая сладости, которые художники, друзья Пепе, обещали принести для детей.

Пепе до сих пор чувствовал себя виноватым, стоило ему вспомнить, как он был одет на крещении Лили. Какой же он был эгоист! Крещение ребенка – это один из самых знаменательных дней для каждой семьи.

А он умышленно избегал подобных событий, доказывая себе, что они для него ничего не значат. На самом деле семья – это все. Благодарение Богу за Кару.

Как он гордился, когда наблюдал ее с посетителями галереи – их общей с Лукой и Грейс. У него вызывали восхищение не только ее эрудиция, а также каждодневная борьба, которую она вела, чтобы победить свою застенчивость.

Церемония в церкви закончилась, и все гости отправились на прием в их парижский дом.

Но Пепе, Кара и дети задержались.

Они подошли к боковому приделу. Пепе держал спящего Бенджамина на руках. Кара дала трехлетним близнецам Грейси и Рокко монетки, чтобы положить в ящик для пожертвований, и помогла детям зажечь поминальные свечки.