– Спасибо.
Схватив телефон, она углубилась в чтение.
«Сегодня дают „Баядерку“. Пойдешь?» – писал Макс.
Черт! Он знает, как она любит балет!
«Очень занята», – написала она в ответ. Она не хотела вновь втягиваться в эти отношения – по крайней мере, пока не разберется, чего хочет от будущего.
«Точно? Отличные места».
Искушение было велико, но она удержалась.
«Точно».
Тишина. Нет ответа.
Джиллиан неожиданно ощутила разочарование. Она кивнула моделям, приглашая их вернуться к работе. В голове вновь всплыли мысли о будущем. Мысли о том, что ей предстояло сделать выбор, который бесповоротно изменит судьбу ее ребенка.
Джиллиан была благодарна судьбе за то, что у нее есть бабушка и дедушка, которые бесконечно любят ее. Но оба они, как могли, сопротивлялись тому, чтобы она считала их родителями. Может, поначалу они еще надеялись, что ее отец станет уделять своей дочери больше внимания. Потом это стало лишь попыткой сохранить иллюзию того, что Рич Харрис все-таки был ее папой. Тогда как на самом деле он был лишь донором спермы и щедрым спонсором.
Это были его собственные слова. Он произнес их со смехом, будто не понимая: для его единственной дочери это не анекдот, а трагедия.
Она не желала такой судьбы своему ребенку.
Впрочем, Макс не был похож на Рича. Принц любил своих родных, хотя никогда не заговаривал об этом вслух. Но его любовь ясно читалась в том, что он делал для них, в его готовности пожертвовать собственными желаниями ради тех немногих, кто был ему по-настоящему дорог.
Его родители, Демьян – Макс готов был на все ради них.
Это его качество она отметила одним из первых. Из-за него она лелеяла бесплодные мечты, касавшиеся их отношений.
Увы, ее он не любит. Но Макс, несомненно, будет обожать своего ребенка, кем бы ни была его мать. Это нельзя было сбрасывать со счетов.
Макс настойчиво стучал в дверь квартиры Джиллиан. С того самого вечера, когда он без приглашения вломился к ней в дом, он звонил и писал ей каждый день. Она обычно отвечала на сообщения, иногда брала трубку в ответ на его звонки, но никогда не перезванивала ему сама. Под тем или иным предлогом она отказывалась встречаться с ним. Она даже отказалась пойти на «Баядерку»!
Это было совсем не похоже на прежнюю Джиллиан, готовую на все ради встречи с ним. Тогда это вызывало у него улыбку, даже если день выдавался нелегким.
Он не думал, что Джиллиан окажется столь непреклонной. В будущем этому следует положить конец. Ее упрямство было невыносимо.
Он не привык к тому, чтобы женщины относились к нему подобным образом. Ему это не нравилось. С него хватит.
На следующий день ему предстояло улететь на Воларус. Но он не собирался покидать Сиэтл, не договорившись с ней кое о чем.
… Дверь распахнулась. На пороге стояла раздраженная Джиллиан.
– Как ты попал в здание?
Макс пожал плечами. Она была не слишком довольна, услышав о хакере. Если она узнает, что он снял квартиру под ней, в которой ни разу не был, только лишь для того, чтобы иметь возможность свободно заходить в ее подъезд, это ее тем более не обрадует.
– Ты слишком настойчив.
– В самый раз.
Покачав головой, Джиллиан направилась в кухню.
– Что ж, заходи. Ужина, который ты заказал, хватит на двоих. Думаю, ты рассчитывал разделить его со мной.
– Тебе не понравилось?
– Обожаю цыпленка с пармезаном. Особенно из этого ресторана. Кстати, они же не готовят блюд на вынос, но для тебя сделали исключение. Что тут может не понравиться?
Макс не знал, что ответить, и предпочел промолчать. Тем более он уже знал, что беременные отличаются эмоциональной нестабильностью.
– Ты уже не первый день заказываешь для меня ужин с доставкой. Я оценила, – проговорила Джиллиан. Впрочем, ее голос и неприязненная гримаса выражали скорее раздражение, нежели благодарность.
Бабушка могла бы ею гордиться, подумала Джиллиан. Она все-таки поблагодарила его, хотя с большим удовольствием послала бы к черту.
– Ты устаешь, зачем тебе готовить?
Макс считал, что ей не стоит утомляться, работая целыми днями. Но он благоразумно смолчал. Что ж, хотя она и отказывалась его видеть, он делал все, что мог, чтобы позаботиться о ней.
– Беременные женщины тысячи лет готовили без проблем.
– Эта беременная женщина может себя не утруждать. – Он положил руку ей на плечо.
Джиллиан вздрогнула, словно от электрошока, и поспешно отодвинулась.
– Мои прикосновения тебе неприятны? – спросил Макс.
Он читал, что многие женщины во время беременности не хотят секса, но надеялся, что Джиллиан попадет в число тех, у кого беременность, напротив, возбуждает желание. Все это время ему безумно не хватало секса с ней. Кроме того, он надеялся, что постель поможет им вновь найти взаимопонимание.
Джиллиан промолчала. Открыв контейнеры с едой, она ловко разложила блюда по тарелкам, по-прежнему не говоря ни слова. Тем временем Макс отнес в маленькую гостиную приборы, поставил на стол стаканы.
– Я хочу поесть на диване! – крикнула из кухни Джиллиан по-прежнему раздраженным тоном.
Казалось, она злится на него за то, что он сам не догадался об этом. Не очень понимая, как он мог прочесть ее мысли, Макс перенес все на кофейный столик рядом с диваном.
– Что ты будешь пить? – спросил он.
– Молоко, – недовольно скривилась Джиллиан. – Оно полезно для ребенка.
– Кальций есть во многих продуктах. Не обязательно пить молоко, если не хочешь.
Раньше она любила молоко. Или все это из-за беременности?
– Прекрати надо мной трястись! – Джиллиан зло сверкнула глазами.
– Ты предпочла бы, чтобы я не думал о том, чего ты хочешь?
– Да. Так было бы проще.
– Что было бы проще?
– Сам знаешь.
– Ты имеешь в виду свою так называемую проблему выбора?
– Она не так называемая!
Раздражение росло в нем, кажется, уже не уступая ее собственному. Но Макс контролировал себя, по-прежнему говоря твердо и уверенно.
– Когда речь идет о нашем ребенке, никакого выбора быть не может. Ты сама это понимаешь, просто не хочешь себе в этом признаться.
– А у твоей матери был выбор?
Странный вопрос! Неужели Джиллиан полагает, что его мать могла выйти за его отца лишь по подобной причине? Эта мысль больно ранила гордость Макса, и, отвечая, он не сумел сдержать раздражения:
– Она не была беременна, когда выходила замуж, если тебя интересует именно это. Она забеременела лишь через два года после свадьбы.