– Она там все-таки была?
– Была. Тебе ничего об этом не известно? Она пока молчит, а я не спрашиваю.
– Мне известно, что дело это очень непростое. Помнишь камень, который мы передали католическому священнику? Этот камушек оказался тем самым бриллиантом под названием «Слеза Авелин».
– Что же мы наделали?! Его, наверное, надо было в алмазный фонд сдать.
– Поздно, он уже покинул территорию России. Вероятнее всего, камень теперь находится в Ватикане. Исторически он принадлежал Ордену Иезуитов, но считался утерянным. Он и раньше выбывал из владения Ордена, но, вновь вернувшись, был завещан избраннику, которому выпадет честь стать Папой Римским. Тем самым имел большое символическое значение.
– Если я ничего не путаю, то на этой неделе на так называемый Священный Престол был избран представитель Ордена Иезуитов.
– Ты ничего не путаешь, Иннокентий Петрович. Известный нам отец Амбросио приезжал в Россию с визитом к Патриарху для поддержки кандидатуры Папы.
– А причем здесь православная церковь?
– При том, что этот мир сильно изменился благодаря средствам коммуникаций и информпространству. Он стал очень чувствителен к любым переменам во всех уголках земного шара. Католическая церковь очень потеряла в весе после скандалов, связанных с педофилией. А это, с точки зрения закона сдержек и противовесов устоявшихся институтов мирового влияния, оказалось вещью недопустимой. Возьми, к примеру, развал СССР и, как следствие, однополярное влияние Штатов на мировую политику – беспредел, и только. Теперь срочно надо решать эту проблему.
– И что? Будем решать?
– Будем. Хотя это очень непростая задача. Что же касается подтверждения тесных связей Ордена с современной Россией, то здесь следует упомянуть тот факт, что в 20 веке среди русских эмигрантов имел место такой феномен, как Русский апостолат – который стал продолжением развития идеи философа Владимира Соловьева о церковном единстве. Тогда, в начале века, некоторые аристократы, интеллектуалы и общественные деятели стали переходить в католическую церковь с сохранением восточных византийских обрядов. Указанное движение, естественно, было осуждено православной церковью, но одобрено Папой Римским, которым было поручено назначить вновь возникшей церкви ординария – то есть главу от католической церкви. Так вот, одним из последних ординариев верующих восточного обряда в Аргентине был назначен в 1998 году Хорхе Марио Бергольо – это имя, до избрания на Святой Престол, носил Папа Франциск. И ничего удивительного, именно Иезуиты спасали русскую эмиграцию в Шанхае, после прихода к власти Мао Дзэдуна, эвакуировав верующих в Аргентину. Затем этот же Орден в 1947 году помогал русским эмигрантам, попавшим в плен во время Второй мировой, спасаться от сталинских репрессий, пересылая их в Буэнос-Айрес. Так что у избранного Папы богатый восточный опыт, и он знаком с идеями церковного единства мыслителей «серебряного века».
Петрович резко остановился.
– Леша, я тебя правильно понял: теперь в Ватикане сидит наш человек?
– Кеша, заметь, я таких слов не произносил.
Рассмеявшись, собеседники продолжили свой путь.
– Мне интересно, как теперь будет легализован самый крупный бриллиант в мире, о котором никто никогда ничего не слышал. И почему этот камень был тайной семейства Бжозовских? – спросил Петрович.
– Хороший вопрос. Нам удалось разгадать и это. Тайна заключалась не в камне, а в его создании. Дело все в том, что «Слеза Авелин» – это искусственно созданный бриллиант.
– Серьезно?!
– Серьезней не бывает. Помнишь, мы говорили о загадке несметного богатства Ордена? Судя по всему, его члены научились создавать искусственные алмазы. Они хранили способ их создания в строжайшей тайне, так как понимали, что могут обесценить этот камень и лишиться своего преимущества. Теперь способ синтеза искусственных бриллиантов известен всему миру, но похоже, что Добролюбов не знал, какую именно информацию он пытается извлечь из своей супруги. А та отчаянно сопротивлялась из принципиальных соображений. Что же касается легализации бриллианта «Слеза Авелин», то для этого существуют правила тайной дипломатии, участниками которой мы все стали.
– Поэтому избежали негативных последствий?
– Думаю, да. Этот бриллиант не такой уж неизвестный. Наверняка члены политических и религиозных кланов о нем хорошо осведомлены. К примеру, твой Вяземский. Мы считали, что у него есть какая-то связь с Бжозовскими и личная заинтересованность в этом деле. А оказалось, что он является участником тайного общества «Защита и Возмездие», состоящего из бывших и действующих силовиков. Они по своим каналам узнали о ситуации и, для поднятия собственного престижа, захотели поучаствовать в возврате реликвии Ордену.
– Неужели и такое бывает? Но, если честно, от сердца отлегло. Мальчишеские игры взрослых людей – не такой уж серьезный проступок. Теперь понятно, почему его отправили подальше от дела – чтобы не мешал. Так какие же правила тайной дипломатии существуют для подобных случаев? Ну, хоть один пример.
– Я не специалист в этой области, но могу предположить, что для любого драгоценного камня имеет значение его подача: оправа, оружие или дорогой футляр, наконец. Наверное, должна состояться официальная передача этого предмета, что будет предложением для всего мира признать официальный статус этого камня.
– Ты, в нашу первую встречу, говорил, что Габриэль Каре находился в разработке ФСБ, так как подозревался в сотрудничестве с испанскими террористическими организациями.
– Да, у него были многочисленные контакты с ЭТА, но с целью убедить радикалов воздержаться от вооруженной борьбы за независимость.
– Понятно. Когда все раскладывается по полочкам, события уже не кажутся такими фатальными.
На лужайке около мангала суетился Сомов. Он переворачивал куски мяса над жаркими углями, а Семенов поливал из пластиковой бутылки возникающие от стекающего жира языки пламени.
– Мужики! Вы где ходите? Здесь самое интересное начинается, а вы пропали, – радостно крикнул Егерев, расставляя рюмочки вокруг запотевшей бутылки водки. – Ну, хряпнем перед горячим.
Все подтянулись к столику, чокнулись и запрокинули рюмочки. По лицам побежало молчаливое блаженство.
– Задачку хочу вам одну загадать, – нарушил тишину Егерев. – Сможете разгадать? У нас с вами имеется механизм убийства в виде минифабрики смерти, который вмонтирован в усадебный комплекс. Является ли эта усадьба орудием убийства и вещдоком? Подлежит ли она приобщению к уголовному делу и уничтожению после вынесения приговора? А?
Присутствующие переглянулись и пожали плечами.
– А мне как следователю на эти вопросы надо ответить не позднее следующей недели, и оформить на эту тему соответствующий документ. Как вам?
– У меня тоже есть загадка, – серьезно начал Саламатин. – Наши действия кто-то направлял и курировал. Мы реализовали кем-то задуманный план, быстро и без формальностей. Контроль был внешний и внутренний. Внешний находится на достаточно высоком уровне. Мы до него не доберемся. Внутренний… среди нас есть куратор. Кто этот человек?