…Ксения растерянно изучала свое отражение в зеркале. Никогда прежде она не носила такого «обязывающего» наряда, который подразумевал высокие каблуки, прямую спину, и открывал все то, что она привыкла прятать под привычной униформой. Классическое вечернее платье, выбранное Егором, было красиво, что и говорить, более того – изысканно, благородно, но вот составляет ли она с этим платьем единое целое – вопрос. Ответ она прочла в глазах Егора, когда вышла из примерочной.
– Кажется, я уже говорил, что ты очень красивая, – улыбнулся Егор. – Этот цвет изумительно идет к твоим глазам… Кстати, я нашел еще кое-что. – Он протянул ей платье из красного шифона в белый горошек. – Оно попроще, но кажется, милое.
– Но ведь оно летнее?! – растерялась Ксения.
– Ничего, приедешь к нам летом и будешь носить!
…Надев это чудное платье в стиле «ретро» с бантом на груди, Ксения удивилась – интересно, как Егор догадался, что оно ей так хорошо подойдет?
Раздался шорох, и в примерочную чудесным образом въехали изящные черные туфли лодочки.
Она стояла перед Егором и застенчиво теребила бант на груди. Егор молчал.
– Ну как? – занервничала Ксения.
– Как бы тебе сказать, – он замялся, – только не обижайся…
У Ксении вытянулось лицо.
– Если честно, я хотел бы, чтобы каждый день для меня начинался с утреннего кофе в обществе девушки в таком платье!
– Спасибо, надо полагать, это нетривиальный комплимент?!
– Да!
– И какое из них брать – красное в горошек или вечернее изумрудное?
– Разумеется, оба! – сказал Егор.
* * *
Навстречу им вышла обеспокоенная мама Соня. Пожаловавшись, что «Вздорная девица так и не хочет выходить из библиотеки!», она мрачно предположила: «Может, уже пора выламывать дверь?!» Ксения улыбнулась: «Давайте с этим пока подождем. Я думаю, Аня скоро выйдет».
– Тебя только за смертью посылать! – сморщилась Анька.
Ксения достала коробку с краской:
– Ну что, девушка-апельсин, будем перекрашиваться в нормальный человеческий цвет?! А то в таком виде тебя даже Мальчик не узнает!
…Анька облегченно выдохнула, увидев в зеркале свое привычное отражение, – после часа манипуляций ее волосы обрели прежний оттенок.
– Спасибо! – Аня едва не расцеловала Ксению. – Что бы я без тебя делала?! Ходила бы в ковбойской шляпе всю оставшуюся жизнь! Вот бы мои одноклассницы порадовались! А он… представляю, как бы он надо мной смеялся…
– Кто – он? – спросила Ксения, уже догадываясь, о ком идет речь.
С некоторых пор она стала понимать, что причина Анькиных переживаний не только сложный переходный возраст.
– Влад, – сказала Аня. – Он всегда надо мной смеется. Похоже, это единственная реакция, которую я у него вызываю.
Аня отвернулась. Ксения обняла ее.
– Ань, а давно ты… – Ксения замялась.
– Влюблена в него? Да уже лет сто. Мне даже кажется, что я всегда его любила.
– А он знает?
– Еще чего! – вспыхнула Аня. – Правда, я хотела написать ему письмо в духе Татьяны Лариной, но потом поняла, что из этой затеи ничего не выйдет.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что вижу, как он ко мне относится. Я для него все еще «девчонка – штаны на лямках!» И вообще он… глухой лев!
Ксения поперхнулась:
– Кто?
Вроде бы она уже привыкла к парадоксальным Анькиным фразам, которые подчас звучали, как дзенские коаны, но иногда та все же продолжала ее удивлять.
Аня пожала плечами:
– Есть такой анекдот про гениального скрипача, который случайно попал в пустыню. И вот он стоит, потерянный и одинокий, и вдруг видит, что к нему бежит лев – разделить одиночество и заодно пообедать. Музыкант, понятное дело, сдрейфил, и от страха стал наяривать на своей скрипке. А поскольку делал он это гениально, лев замер в экстазе и, слушая музыку, натурально забыл про обед. Вскоре появился второй лев и тоже заслушался, затем прибежал третий, четвертый, и все были очарованы божественной музыкой. А потом примчался пятый и сожрал музыканта. Недоумевающим собратьям («ну что ж ты, он так хорошо играл!) этот лев сказал: «А я глухой!»
Ксения удивленно смотрела на Аньку, ожидая продолжения и какой-то логической подводки к персоне Влада Никитского.
– Я перед Владом и так и этак, читаю ему стихи, рисую его портреты, заговариваю с ним об искусстве, в общем, можно сказать, обсыпаю это неблагодарное животное бисером со всех сторон, но все без толку! Не нахожу ни малейшего отклика. Хоть в лепешку расшибись!
– Может, он со временем поймет, что ты… выросла?.. – улыбнулась Ксения.
– Да ведь дело не только в этом!
– А в чем еще?
– Ты не видишь, что происходит? – насмешливо спросила Аня. – Он же влюблен по уши!
– Кто?
– Влад.
– В кого? – изумилась Ксения.
– В эту куклу. Лелю.
– Невесту Егора? – глупо переспросила Ксения.
Анька пожала плечами:
– Вроде до сегодняшнего дня невестой братца была Леля. Если только ничего не изменилось с утра, пока я сидела в библиотеке!
– Но почему ты так считаешь?
– Это же очевидно. Посмотри, как он себя ведет в ее обществе – петух петухом! Глаз с нее не сводит… Кстати, они знакомы давным-давно. Сто к одному – он и притащился сюда из-за нее. Помнишь, Влад упоминал, что собирался лететь в Гамбург? С Егором они случайно встретились в аэропорту; Егор рассказал Владу, что Леля развелась с мужем и выходит замуж за него; после этого Влад мигом изменил решение и полетел в Сочи. Спрашивается, зачем?
– Зачем? – растерялась Ксения.
– Затем, чтобы встретиться с этой дурой Лелей.
– Подожди, а как же Егор?
– А что Егор? – хмыкнула Аня.
– Он-то… догадывается обо всем?
– Разумеется, нет! Я вот думаю… может, ему раскрыть глаза на происходящее?
Ксения решительно покачала головой:
– Нет, Аня, не надо. Для Егора это будет таким ударом… Они сами во всем разберутся.
Аня очень внимательно посмотрела на Ксению, так, что смутила ее:
– Значит, ты считаешь, что не надо ничего говорить Егору?
– Ну, если тебе так интересно услышать мое мнение, – улыбнулась Ксения. – Повторюсь, я считаю, что не надо ничего ему говорить.
– Значит, пусть он женится на Леле?
– Пусть женится.
– Ладно, – вздохнула Анька, – так тому и быть. Пускай потом мучаются. А мне бы с собой разобраться… Нестерпимо видеть Влада каждый день и знать, что он влюблен в эту пустышку!