– Твои чудачества мне ничуть не мешают, – улыбнулся Костя, – в них есть даже что-то очаровательное и милое. Ты как ребенок!
Полушутя – полусерьезно Ксения заметила:
– Возможно, все это кажется тебе милым и очаровательным, пока мы с тобой только встречаемся и живем в разных квартирах. Ты посмеиваешься над моими «чудачествами», даже находишь их забавными, но кто знает, сможешь ли ты относиться к ним снисходительно в случае, если тебе придется наблюдать их не время от времени, а постоянно, каждый день… Только представь – я не пользуюсь лифтом, не летаю самолетами…
При этих словах Костя вздрогнул и схватился за голову:
– Вот черт! Самолет! Как же я забыл!
– Что такое? – изумилась Ксения. – Ты тоже боишься летать самолетом?
– Дело не в этом, – несколько рассеянно ответил Костя.
– Кроме того, я никогда не сяду за руль автомобиля, – вдохновенно продолжила Ксения, – и мне часто снятся кошмары!
– Ладно, я тоже не ангел! – заметил Костя со снисходительной улыбкой, не оставляющей никаких сомнений в том, что он, конечно же, ангел. – И потом, у тебя много других достоинств – ты добрая, обаятельная, красивая! А главное, я настаиваю на этом, – мы идеально подходим друг другу! Короче, я уверен в том, что «Бог троицу любит», и с третьей попытки моя строптивая невеста выйдет за меня замуж!
Поскольку такой уверенности лично у нее не было, Ксения промолчала.
– Предупреждаю, что в новогоднюю ночь я сделаю тебе очередное предложение руки и сердца, – пообещал Костя, – заметь – последнее в этом году! Кстати, ты уже решила, как отмечать Новый год?
Она не успела ответить, потому что в кабинет вошла Юля. От принесенного ею кофе, Ксения, вспомнив тяжелый Юлин взгляд, решила отказаться – вдруг та насыпала ей в чашку яд или хуже того слабительное?! «Все-таки почему она на меня так смотрит? Может, подойти к ней и прямо спросить, не обидела ли я ее ненароком?!» – задумалась Ксения, но ее размышления прервал Костя.
– С Новым годом мы еще успеем разобраться, а пока надо завершить кое-какие дела в старом. Собственно, дело в чем… Помнишь, ты разрабатывала рекламную кампанию для фирмы из Сочи?
– Да, конечно. Детали мы должны согласовать завтра с директором этой фирмы, он прилетает в Москву и…
– Ксюша, все изменилось, он не прилетает в Москву!
– Почему?
– В силу непреодолимых обстоятельств.
– И что это значит?
– Это значит, что тебе придется срочно лететь к нему и обсуждать проект в его сочинском офисе.
– Где обсуждать? – переспросила Ксения.
– Я же сказал – в Сочи. Что ты на меня так смотришь? Сочи – город в Российской Федерации. Туда регулярно летают самолеты!
– Самолеты? – ахнула Ксения. – Ты предлагаешь мне лететь самолетом?!
– Именно, – кивнул Костя.
Она посмотрела на него так, словно он предложил ей прыгнуть с огромной высоты без парашюта. И этот бесчувственный человек хотел, чтобы она стала его женой?!
– Ты же знаешь, что я боюсь летать! – звенящим от негодования голосом отчеканила Ксения.
Костя пожал плечами:
– Ну, один раз можно и перетерпеть, выпей перед полетом коньяку или, скажем, шампанского…
– Я столько не выпью! И вообще… почему бы тебе самому не слетать в Сочи?!
– Увы, не могу! Вечером я улетаю в Нью-Йорк подписывать крупный контракт по продвижению известного американского бренда в России. Дело важное, сама понимаешь…
– А когда надо лететь в Сочи?
– Сегодня. Завтра до обеда необходимо встретиться с заказчиком! И если ты откажешься, значит, мы запорем проект, только и всего, – произнес Костя ледяным тоном. – Заметь – по твоей милости.
Ксения вздохнула – можно подумать, что с ее стороны это какой-то детский каприз или прихоть! Она и сама была бы рада избавиться от своей аэрофобии, но не может. Внезапно у нее мелькнула спасительная идея.
– А если поехать поездом?!
– Ксюша, ты должна быть в его офисе завтра утром. После обеда он куда-то улетает. – буркнул Костя. – Слушай, а вообще насчет своих фобий ты, пожалуй, права, иногда это действительно невыносимо.
– Как благородно с твоей стороны об этом напоминать!
После паузы Костя спросил:
– Так что делать? Отказываться от контракта?
Ксения поникла – деваться было некуда.
Костя улыбнулся:
– Придется смириться, Ксюша, тем более что авиабилет на твое имя уже заказан. Кстати, раз ты будешь на юге, почему бы не совместить приятное с полезным? Если хочешь, встретим Новый год в Сочи? Я мог бы прилететь к тебе числа тридцатого, а в Москву вернемся после праздников?
– Не хочу. Новый год я люблю встречать дома, да и дел в Москве много – у меня в феврале четыре свадьбы! Так что встречусь с клиентом и сразу обратно. Если конечно, – Ксения едва не залилась слезами, – мой самолет приземлится!
* * *
Ксения едва успела заехать домой – захватить документы и вещи в дорогу. Она бросила в сумку деловой комплект одежды (белая блузка, черная юбка), натянула джинсы и куртку и, чтобы унять страх перед предстоящим полетом, выпила валерьянки. Задумавшись над тем, сколько таблеток принять, решила не мелочиться и для верности проглотила дюжину. Увы – даже такое количество ей не помогло, мысли о самолете по-прежнему вызывали ужас.
Ксения подошла к трюмо, откуда на нее взглянула зеркальная сестренка – невысокая, хрупкая, с большими серыми глазами, русые волосы стянуты в хвост; в целом – симпатичная девица, которой, однако, не хватало яркости, а главное – уверенности в себе.
С сумкой в руках Ксения подошла к лифту, заглянула в приветливо раскрывшиеся двери, как в ужасную пропасть, и, вздохнув, потопала вниз пешком.
В такси, по дороге в аэропорт она размышляла о своих страхах. «Ведь если подумать – я не всегда была такой. До двадцати пяти лет за мной, видит Бог, вообще ничего странного не замечалось. И трусишкой я никогда не была. Даже в детстве. А после окончания института вдруг завелись эти фобии, совсем неожиданно, как, например, заводятся тараканы – ни с того ни с сего. Завелись, и все тут».
Ксения действительно не понимала, отчего эти самые страхи заводятся и по какому принципу. И хотя она прочла много специальной литературы, в итоге ей стало понятно только то, что с фобиями вообще ничего не понятно. Скажем, кто бы мог подумать, что такой сильный, целеустремленный мужчина, как Наполеон, боялся кошек?! Великий человек покорял города и страны, параллели и меридианы, а вот, поди ж ты – впадал в панику при виде обычной мурки. И Юлий Цезарь боялся кошек. А другой известный воин – Чингисхан – боялся собак. Дали – кузнечиков, Фрейд – папоротников, Петр первый страдал боязнью насекомых.