После такого предупреждения полиция и госбезопасность стали действовать более разборчиво, но накал взаимного террора не спадал.
Дьердь Мюнних внимательно осмотрел улицу. Прохожие шли спокойно, ни один вроде бы даже и не глядел в его сторону. Не видно было ни одного человека в крепких ярко-коричневых кожаных ботинках, которые, как известно, носили все сотрудники госбезопасности. Осторожно раздавив в портфеле ампулу химического взрывателя, он не спеша вышел из машины, с сожалением бросил взгляд на почти новенькую «Татру», которая вскоре должна была погибнуть во время взрыва, и, еще раз оглядев здание Комитета по сельскому хозяйству, нырнул в проходной двор. На параллельной улице его уже ждал другой автомобиль, немецкий «Вандерер» с соратником «Бруно». Хорошо знавшие основы подпольной работы, бывшие сотрудники тайной и обычной полиции регента создавали ячейки подполья, стремясь свести к минимуму знания их членов друг о друге. Вот и Дьердь знал о «Бруно» только то, что он бывший военный и живет где-то в Буде.
Они переглянулись, пока Дьердь садился, и, не говоря ни слова, «Бруно» тронул стоящую с запущенным мотором машину, вписываясь в движение по улице. Несмотря на то что они успели отъехать уже почти на квартал, взрыв более двух сотен килограммов взрывчатки почувствовался даже в машине. Быстро проехав еще несколько кварталов, они расстались. Бросив машину в подходящем дворе, «Бруно», как стало известно Дьердю позднее, благополучно добрался домой.
Самому же Мюнниху не повезло. Почти добравшись до дома, он наткнулся на патруль народной полиции. Проверив его документы, начальник патруля потребовал, чтобы Дьердь пошел с ними. На вопрос Дьердя, почему он задержан, начальник ответил, что об этом он узнает в управлении полиции. Воспользовавшись беспечностью патрульных, которые не ожидали от задержанного никаких сюрпризов, Мюнних ударил одного из них ногой, второго схватил за горло и прикрылся им от начальника патруля. Пока обалдевший от неожиданности сержант, скребя пальцами по кобуре, пытался ее расстегнуть, Дьердь успел достать из кобуры придушенного патрульного его «фроммер». Отбросив ослабевшее тело, Мюнних передернул затвор и дважды выстрелил в сержанта, наконец-то расстегнувшего кобуру и доставшего пистолет, а потом, слегка повернувшись, в упавшего полузадушенного патрульного и в пытавшегося выпрямиться, еще не отошедшего от удара второго. Быстро подняв пистолет начальника патруля и забрав запасные обоймы, Дьердь, великолепно знавший этот район, побежал в сторону проходного двора. Позади раздались крики и свист, которым полицейские созывали подмогу. Но Мюнних уже проскочил во двор, пробежал по следующему и через подъезд поднялся на чердак дома. Пройдя по чердаку, он выбрался на крышу соседнего дома и потом по крышам перебрался в соседний квартал.
Через час он уже отдыхал на конспиративной квартире. Ближе к вечеру на квартиру пришел старший пятерки «Аттила». Выслушав доклад Мюнниха, он одобрил его действия и рассказал, что в результате взрыва убиты несколько десятков активистов и трое сотрудников службы безопасности. К сожалению, основная цель террористического акта – коммунист с довоенным стажем, министр промышленности и сельского хозяйства Имре Надь – отделался лишь легким ранением. Силы взрыва не хватило для поражения бронированного ЗИСа. Ничего, зато страху на комми этот взрыв нагнал изрядно, они прошерстили все дома в квартале, арестовали кучу ни в чем не виновных обывателей. А в одном из домов даже была перестрелка. Один из тех, кого пытались арестовать, достал спрятанный пистолет и убил нескольких полицейских. Кто – неизвестно, дом до сих пор оцеплен бригадой сил безопасности. Говорят, всех жителей приговорили к высылке в Гвиану. На вопрос Дьердя, не зря ли они подставляют ни в чем не повинных людей, «Аттила» заметил, что иначе не получается, ведь борьба всегда требует жертв. К тому же, терроризируя власть и заставляя ее наносить удары по всем подряд, подпольщики подрывают саму ее основу – поддержку среди населения, приближая всеобщее восстание. Мюнних, подумав, согласился.
А через несколько дней, получив новые документы, он уже ехал на поезде в Сегед. Там, на границе с еще полыхающей в Югославии войной, он должен был помочь местным соратникам в организации доставки оружия. Тайные продажи английского и американского оружия начались уже давно, но сейчас подпольщикам удалось договориться о больших объемах поставок в кредит.
Израиль. Долина реки Иордан
Иракская танковая дивизия, двигавшаяся в авангарде наступающих войск, развертывалась в боевой порядок, наткнувшись на передовые отряды израильских войск. Несколько групп, вооруженных
легкими танками «Лухс» [56] и бронетранспортерами «Демаг», обстреляв разведывательные отряды иракцев, поспешно отступили ближе к городу, скрываясь за рощицами плодовых деревьев.
Командир дивизии «Тикрит» бригадный генерал Абдель Карим Кассем с недовольным видом наблюдал в бинокль за боем разведчиков и развертыванием своих батальонов. Повернувшись к высокому, светловолосому европейцу – ференги в полувоенной форме без знаков различия, он со злостью в голосе сказал:
– Ваши разведчики уверяли, сэр Джеймс, что у евреев старая немецкая техника. Только вот эти танки «Панцер 3» явно передвигаются с большей скоростью, чем вы доносили. Да и орудия у них тоже мощнее. – И он снова бросил недовольный взгляд на поле боя, где догорали шесть его легких танков «Фенек» [57] М3л, с десяток бронетранспортеров «Универсал» и всего один израильский «Лухс».
– Что вы волнуетесь, генерал, – невозмутимо ответил английский офицер, опуская бинокль. – У вас такое превосходство в силах, что вы раздавите противников, как мух. А про модернизацию наша разведка докладывала, но ваше начальство отмахнулось от этих сведений как от несущественных.
– Да? Интересно, а что еще «докладывала» ваша разведка? – Ирония в голосе генерала чувствовалась за несколько километров.
– Ну, например, о том, что русские и немцы давно ушли из Палестины и даже своих советников вывели, – с чуть заметной иронией в голосе ответил военный советник.
Кассем отвернулся, снова озирая через стекла бинокля поле предстоящего боя, лишь его губы плотно сжались, стремясь удержать рвущееся наружу замысловатое проклятие. В это время с воздуха донесся шум подлетающих самолетов. Взглянув вверх, англичанин проверил время и произнес:
– Ну, как вы и заказывали, генерал, воздушная поддержка.
В тот же миг, заглушая его голос, по позициям израильтян ударила завершившая развертывание артиллерия. Дав два залпа, она замолчала, ее сменили создававшие в воздухе круг легкие «Вендженсы». Не успели они сделать первый заход, как в небе вспыхнули облачка разрывов зенитных снарядов. Один из «Вендженсов» сразу же задымил и со снижением повернул в сторону арабов, но не прошло и пары секунд, как дым сменился яркими язычками пламени. От самолета отделились два силуэта, один из которых успел раскрыть парашют, второй же так и упал куда-то в рощу с нераскрывшимся парашютом. Самолет взорвался в воздухе, вызвав поток проклятий Кассема. Но это было только начало. Несколько прикрывавших «Вендженсы» «Спитфайров» спикировало на позиции столь удачно отстрелявшихся зенитчиков, а легкие бомбардировщики начали поспешно сбрасывать бомбы куда попало, заставив Кассема выругаться еще раз, когда обстановка резко изменилась. По развертывающимся для атаки танкам и мотопехоте с характерным ревом, напоминающим усиленный крик ишака, ударили ракетами многоствольные реактивные минометы, одновременно на засеченные позиции арабской артиллерии обрушился град снарядов израильской артиллерии, а над полем боя появились «мессеры» М-109ФИ и Як-23 израильских ВВС.