— Отдыхать нам некогда, — заявила Дина, усаживаясь на переднее сиденье рядом с угрюмым шкафообразным водителем. — Заодно, пока едем, сообщите, что накопали за последние семь часов.
— А нет ничего нового. Всё в докладе изложено — вы, наверное, уже ознакомились. — Штаб-майор похлопал водителя по плечу, и автомобиль, пятясь, выехал со стоянки.
Доклад из Витязь-Града, который с пометкой «весьма срочно» вчерашним утром лёг на стол генерала Снопа, был выдержан в сдержанно-панических тонах, и на первый взгляд могло показаться, что его авторы либо повредились умом, либо стали жертвой странной и дорогостоящей мистификации. Оказалось, что тем же вечером, когда происходило задержание Маркела Сороки, в посёлке Сыч, прилегающем к одноимённой станции, исчез особняк некоего Харитона Стругача, пропавшего без вести около года назад при невыясненных обстоятельствах.
Дом исчез среди бела дня, причём это не сопровождалось никакими световыми или звуковыми эффектами. Всё произошло настолько тихо и незаметно, что даже соседи поначалу не обратили внимания на отсутствие двухэтажного строения из красного кирпича под черепичной крышей. Впрочем, забор и одичавшая за год растительность на участке остались в неприкосновенности, а на месте самого дома образовались аккуратные траншеи и ямы, повторяющие форму фундамента и погребов.
— Какие данные есть по хозяину дома? — подчёркнуто официально спросила полковник Кедрач, как только машина выехала из города на широкое шоссе, по обочинам которого стеной стояла тайга.
— Капитан… — переадресовал вопрос подчинённому штаб-майор.
— Да, и это дело тоже на мне висит, поэтому до сих пор и капитан, — недовольно проворчал тот, прежде чем дать справку. — Стругач Харитон, 34 года (было на момент исчезновения), холост (тут мужики редко раньше сорока женятся), владел лесным наделом в полтораста квадратных вёрст и двумя лесопильнями. Сам ничего не нажил — всё наследство. Пять лет назад приговорён судом к принудительной продаже надела в казну за нарушение правил природопользования. В последнее время жил в своё удовольствие на проценты с капитала, который ему всучили. Меня бы кто так наказал. В перерывах между загулами скупал хуннскую керамику не моложе трёхсот лет и арендовал бабёнок не старше двадцати.
— Куда делась коллекция? — спросила Дина.
— Как куда! В доме и осталась. Поскольку дело не закрыто и пострадавший официально не признан погибшим, имущество оставлено в неприкосновенности. Было… — Казалось, что капитан несколько удивлён вопросом. — А если вы думаете, что здесь можно что-нибудь спереть, то это вы зря. Тут в малых посёлках даже приставов не держат, потому как чего зря казённые деньги переводить. В Витязь-Граде, бывает, шалят, а там — ни-ни. Тут даже бывшие каторжники, которые на поселении, и те знают: чуть что — на них первых подумают. Ну так вот… Ближайшие родственники, двоюродные братья, сестра, дядья, не общались с пропавшим несколько лет, поскольку были в ссоре из-за имущества, считают родственничка своего проходимцем, хамом и свиньёй (их собственные слова) и знаться с ним не желают. Соседи говорят, что дома он почти не жил — то в столицу на полгода уедет, то в Витязь-Граде пропадает. Там у него тоже квартира была, но она на месте, никуда не делась.
— Обыск делали?
— А как же. Ещё когда он сам пропал. Только без толку — ничего, проливающего свет. В общем, я ещё тогда подумал, что дело здесь нечисто, а теперь уж точно уверен, что без колдовства тут не обошлось.
— Прекрати чушь нести! — вмешался штаб-майор. — Знал бы, что ты начальства не постесняешься…
— Продолжайте, капитан, — потребовала Дина.
— А всё. И сказать мне больше нечего. Тут бы ещё шамана допросить.
— Какого шамана?
— Да какого-нибудь. И половина местных урукхов, йоксов и тунгуров причастия церковного не принимало, и почти в каждом их посёлке или стойбище свой шаман имеется. Только мне всяческие мистические версии не велено было во внимание принимать. А что, спрашивается, делать, если больше никаких зацепок…
Капитан умолк, полагая, что полностью отчитался о проделанной работе, и Дина не нашлась, о чём его можно ещё спросить, не давая повода для подозрений, что именно мистический след её интересует гораздо больше, чем всё остальное вместе взятое. Получалось так, что события развивались именно так, как четыре с половиной сотни лет назад, — тогда пропадали и люди, и дома, вот только инородцы в те времена спешно покинули места, показавшиеся им опасными, если верить свидетельству Святого Оладия. Сейчас, судя по всему, представители коренных народностей не проявили какого-либо беспокойства — даже те, что проживали в непосредственной близости от посёлка Сыч.
Примерно через час после старта машина въехала на полуверстовый мост через Малую Тужину, а когда река осталась позади, свернула с трассы на более узкую, но не менее прямую дорогу.
— Ну, считай, приехали, — впервые за всё время проронил слово водитель. — Сперва к старосте или сразу на место? — спросил он, не поворачивая головы.
— На место, — коротко скомандовал штаб-майор, и тайга расступилась от обочин дороги.
Посёлок состоял из полусотни добротных домов, выстроившихся двумя улицами вдоль прозрачной мелкой речушки с каменистым дном. У въезда на пятачке, где, вероятно, разворачивался рейсовый автобус, стоял вертолёт с эмблемой Внутренней Стражи на борту, а наперерез машине выдвинулись два бойца в полевой форме, не доставая, впрочем, автоматов из-за спин. Водитель замедлил скорость, и один из караульных, мельком заглянув в салон, небрежно взял под козырёк и, не опуская руки, дал разрешающую отмашку. Прежде чем впереди показались ворота, охраняемые ещё двумя бойцами, и наспех сколоченная караульная будка, пришлось притормозить ещё раз — уступая дорогу утиному семейству, неторопливо пересекающему проезжую часть.
— Ваш Высокиблаародие, — доложил бравый унтер-офицер штаб-майору, который первым вышел из машины. — За время несения караульной службы вверенным мне подразделением попыток проникнуть на территорию охраняемого объекта не зафиксировано. Глазеют только. — Он кивнул на трёх старушек, занимающих лавку у забора на противоположной стороне улицы.
— Вольно и посторонись, — приказал часовому капитан Сохатый, открывая переднюю дверцу и подавая руку даме, сидящей рядом с водителем. — Сейчас мимо тебя полковник пройдёт. Действуй строго по уставу.
Пока тот непонимающим взглядом провожал вполне изящную дамочку в сером деловом костюме, штаб-майор уже отворил калитку, состязаясь с капитаном в неуставной галантности. Дина шагнула вперёд, не сказав ни слова, жестом дав понять штаб-майору, что следовать за ней не надо. Дорожка, выложенная фигурной керамической плиткой, вела мимо поросших сорняком розовых кустов к отпечатку фундамента. Это был действительно отпечаток. Влажная глинистая почва образовавшихся траншей и ям в точности повторяла рельеф каждой неровности бетонных блоков, служивших опорой пропавшему особняку. Его никто не вырывал с корнем из земли, иначе следы выглядели бы совсем по-другому — он просто исчез, растаял, впитался в землю, стал воздухом.