Book.

Покружив еще несколько часов, вышли к реке. Наступала третья ночь их жизни в лесу. Запасы кончились, голод давал себя чувствовать.

Развели костер, попили горячей воды с остатками хлеба. Место было глухое; казалось, что здесь нечего опасаться врага. К каждому шороху мальчики прислушивались с радостным ожиданием: а вдруг на огонек выйдет Митя!

— Как хорошо, Мазин! Как будто и войны нет. — Петька придвинулся поближе к огоньку и уютно свернулся калачиком на траве. — Пойдем утром!

— Куда "утром"! Третью ночь шатаемся… Ребята ждут, вставай! — заворчал Мазин.

Петька со вздохом поднялся.

Река здесь была широкая, спокойная. Мазин долго стоял, соображая, в какую сторону надо идти.

— Пойдем по течению, — решил он.

Шли по берегу.

Луна еще не всходила, но в лесу уже залегла ночь. Высокий очерет с коричневыми бархатными головками мягко шелестел; в воду шлепались с берега крикливые лягушки. От усталости не хотелось говорить.

Вдруг с реки донеслись тихие голоса, раздался плеск весел. Ребята увидели лодку. В ней сидели три гитлеровца. Над водой вспыхивали огоньки их сигарет.

— Пусть проедут, — шепнул Мазин.

Мальчики спрятались в камышах. Теперь им никак нельзя было вылезти, не обратив на себя внимания. Мазин вытянул голову и прислушался. Из лесу донесся стук топора. Привыкнув к темноте, острые глаза Петьки различили среди редких деревьев немецкие палатки.

— Надо удирать… — прошептал он, прижав губы к уху товарища.

Но лодка причалила неподалеку от них; гитлеровцы не спеша вытащили ее на песок и ушли по тропинке в лес, к палаткам. Шагов их не было слышно. Прошли они дальше или остановились где-нибудь за деревьями, мальчики не знали. Вылезать было опасно. Они стояли в камышах по колено в воде и наблюдали за берегом. У обоих возникла одна и та же мысль. Петька, тихонько толкая товарища, указывал на лодку, в ответ Мазин крепко сжимал его локоть. В темноте кусты орешника сливались в густую массу. Мазин поднял гладкий камешек и изо всех сил пустил его в лес. Камешек прошелестел по веткам и шлепнулся на землю. На шум никто не откликнулся. Тогда Мазин осторожно раздвинул камыши, окунулся в воду и пополз, цепляясь руками за мелкое дно. Петька последовал за ним. Лодка, врезавшись носом в песок, тихо покачивалась на волнах. Руки мальчика коснулись ее гладкой, просмоленной кормы, потом ухватились за борта.

— Тащи! — шепнул Мазин.

Мальчики, стоя на коленках в воде с двух сторон лодки, потащили ее с берега. Песок заскрипел… Мазин остановился… Потом кивнул головой Петьке… Песок снова заскрипел, лодка сползла на воду, повернулась носом по течению и стала медленно удаляться от берега. Мальчики плыли рядом, держась за ее борта. Петька вскарабкался первый, осторожно вложил в уключины два весла. Мазин мокрым мешком плюхнулся на дно, молча поменялся с Петькой местами и взял весла. Всходила луна. На всякий случай ребята старались держаться ближе к берегу — чернота кустов закрывала лодку. Ошеломленные и счастливые своей удачей, оба молчали. Лодка шла медленно, обтирая бока о кусты, прячась под ивовыми ветками, скрываясь в камышах. Берега стали меняться, река вдруг повернула и выбежала на луг. На лугу стояли стога сена.

— Смотри в оба! — шепнул Петьке Мазин.

Луна спряталась за тучу. Наступила темень. Мазин выехал на середину реки. Лодка бесшумно понеслась по течению. Впереди снова начинался лес.

— Петька! — окликнул Мазин товарища.

Петька ответил ему радостным мычанием.

Становилось холодно, с одежды стекала вода.

— Надо выжать рубахи и штаны, — сказал Мазин. — Эх, котелок на берегу бросили из-за этих чертей!

— Зато лодка у нас! — радовался Петька.

Одежду крепко отжали, с трудом натянули опять штаны и рубахи. Петька улегся на дне лодки и свернулся калачиком.

— Куда мы едем, Мазин? — равнодушно спросил он.

— "Куда, куда"! На кудыкину гору!

— А ты ж говорил, что в речках хорошо разбираешься!

Мазин промолчал. Петька закрыл глаза, согрелся и заснул. Глаза у Мазина тоже закрывались, но он изо всех сил боролся со сном.

Над рекой медленно вставал рассвет. На берегу сонно и нежно попискивали птицы. От воды поднимался легкий туман. Показалось и скрылось какое-то село с белыми хатами. Выросли из тумана неподвижные высокие тополя, мелькнула на пригорке утонувшая в вишняке пасека. И снова загустел на берегах лес…

Лодка плыла и плыла, уносимая течением неизвестно куда.

Неожиданно выступила громадная тень полуразвалившейся мельницы. Неподвижно торчало занесенное илом мельничное колесо. Река в этом месте сильно суживалась и, обегая колесо, с гулким шумом падала вниз с позеленевших от времени бревен плотины. Лодка с разбегу врезалась носом в берег. Мазин вскочил. Петька протер кулаками глаза. Оба вылезли из лодки, тревожно оглядываясь.

— Старая мельница, — шепотом сказал Мазин. — Постереги лодку, а я разузнаю, что там.

Он, пригнувшись, побежал к мельнице. Старая, почерневшая от дождей и времени, она тяжело накренилась над водой. Заросшая мохом крыша осела, из нее торчали голые балки. Узкие окошки с выбитыми стеклами покосились набок.

Ступеньки глубоко вдавились в землю и буйно заросли крапивой. Наглухо забитая досками дверь давно не открывалась. Везде было тихо. Мазин осторожно обошел мельницу со всех сторон. В одном месте трухлявые доски разъехались, и в стене зияла черная дыра.

"Не мудрено было пану повеситься тут", — усмехнулся про себя Мазин. И вдруг замер от неожиданности и удивления. Перед ним стоял Игнат.

— А ну, поверни назад, хлопче! — тихо и внушительно сказал он.

* * *

Петька, оставшись один, недолго сидел в кустах. Любопытство мучило его.

— Мазин! Мазин! — тихонько звал он товарища, не смея самовольно покинуть наблюдательный пост.

Мазин не откликался. Терпение Петьки лопнуло. Он вылез из кустов и решительно направился к мельнице. Но внезапно выросла перед ним крепкая, коренастая фигура Федьки Гузя. Он стоял, широко расставив ноги, и таращил на Петьку круглые светлые глаза:

— Ты чего тут?

— Мельницу хочу посмотреть, — сказал Петька и, небрежно покачиваясь, свернул вправо, пробуя обойти Гузя.

Но Федька тоже двинулся вправо. Петька забрал влево — Гузь подался влево и еще шире расставил ноги.

— На мельнице пан повесился! — сказал он, делая страшные глаза.

— И сейчас висит? — вежливо осведомился Петька.

— И посейчас там.

— Вот я и хочу на него посмотреть. Сроду не видел панов — ни живых, ни мертвых, — заявил Петька, решительно наступая на Гузя.