— Понимаешь… — начала она, презрительно пожимая плечами, — другой у меня нет.
Она готовила кофе гораздо лучше меня. Я выпил третью чашку, воспользовавшись тем, что она смотрела в другую сторону, и напомнил:
— Не забудь о нашем свидании в восемь часов вечера сегодня.
— Знаешь, Дэнни, — сказала она, нахмурясь, — я встретила тебя только вчера, когда ты столь явно терроризировал бедного маленького Корли, что тот совсем потерял голову. Потом он позвонил мне вечером и попросил передать это дурацкое послание, утверждая, что в нем заключается вопрос жизни или смерти. И еще, когда ты вошел к нам в контору в первый раз, у тебя был пистолет. А теперь я вдруг поняла, что совершенно не знаю, как ты зарабатываешь себе на хлеб. Но подозреваю — явно не службой в министерстве здравоохранения.
— Я — Дэнни Бойд, из «Сыскного бюро Бойда», — сообщил я, улыбаясь. — Частный детектив.
— И сейчас ведешь дело, в котором замешан мистер Корли?
— Да, оказался замешан. И твой друг, который продает Корли всякие древности, тоже.
— Какой друг?
— Ты прекрасно знаешь какой. Тот, у которого сказочное имя — Осман-бей. — Несколько секунд я смотрел на нее, изумленно открыв рот, потом пробормотал: — Я совершенно о нем забыл! Хорошо, что ты напомнила.
— Всегда к вашим услугам. Это наш девиз. — Китти вскочила и бросилась в комнату. — Если я не появлюсь в магазине прежде, чем Корли пойдет завтракать, то наверняка окажусь без работы.
Она как будто нажала на какую-то кнопку внутри моего черепа, отчего магнитофонная пленка вдруг начала раскручиваться. Я услышал, как рассказываю о событиях последних суток Осман-бею и его рабыне, которая изо всех сил старалась уменьшиться, чтобы успеть юркнуть в мышиную норку. «С моей подозрительностью трудно поверить в совпадения», — повторял мой собственный голос. И потом: «Синхронизация… я не верю, что Джулиус Керн случайно появился в раздевалке…»
Мимо меня промчалась к двери полностью одетая Китти.
— Пока, Дэнни! — бросила она, запыхавшись. — Я обожаю тебя. До вечера. До восьми часов.
— Встретимся здесь?
— Я… У меня не было времени привести в порядок мою сумку. Ну, ты понимаешь!
— Конечно.
— В этих трусиках я чувствую себя настоящей женщиной-пантерой. — Ее голос затихал по мере приближения к лифту.
После ухода Китти я оделся, взял мой «магнум» и засунул в кобуру под пиджак. Потом позвонил в контору, и Фрэн бесстрастным голосом сообщила мне, что пока ничего не произошло. Однако, добавила она откровенно, все еще может произойти.
Я попросил ее, если позвонит Джулиус Керн, записать номер, по которому можно его найти. И в конце разговора сообщил, что сегодня в контору не приду. Затем набрал номер квартиры на Саттен-Плейс.
Через некоторое время мне ответил осторожный голос.
Я представился:
— У телефона Дэнни Бойд.
— Счастлив вас слышать, Дэнни, после ужасных ночных событий, — сказал Осман-бей. — С тех пор как вы ушли, я очень беспокоился. Джулиус Керн рассказал мне о вашем соглашении. Он отогрел мое сердце так ловко и так логично, мистер Бойд.
— Прекрасно. А теперь я хотел бы обсудить с вами некоторые детали, мистер Осман-бей, это очень срочно. Могу я прийти прямо сейчас?
— Сейчас? — В его голосе не слышалось особого энтузиазма.
— Буду через четверть часа, — отрезал я и быстро повесил трубку.
Спустя пять минут я уже ехал в такси. На улице было очень жарко, около тридцати пяти градусов, в воздухе столбом стояла влажная пыль, характерная только для Манхэттена. В парке лишь одни дети проявляли еще какую-то активность.
Теперь дверь в квартиру на Саттен-Плейс открылась уже через несколько секунд после моего звонка.
Это была первая из целой серии радикальных перемен. Второй стала одежда рабыни, открывшей мне дверь.
— О, — воскликнула Селина, — это вы?
Ее яркое хлопковое платье совершенно не гармонировало с синими пятнами под глазами и со всем остальным внешним видом, который я не замедлил отметить, как только вошел.
— Селина, кажется, вы провели ужасную ночь. Что произошло?
Она повернула ко мне голову. В ее глазах полыхал гнев.
— Это вы во всем виноваты. Вчера вечером я думала, что Джулиус твердо решил вас уничтожить. А он вернулся, считая вас своим другом. И сказал, будто предложил вам отомстить мне за все, что я сделала, а вы отказались. «Этот Бойд, — заявил Джулиус, — не любит избивать девок, ну а я могу этим заняться».
— Мне очень жаль.
— Вам жаль? Это на словах, а у меня некоторые места — предпочитаю не называть их — сплошь покрыты синяками.
В центре гостиной я остановился и осмотрелся. Здесь ничего не изменилось. Шторы были так же герметично задернуты, а комната погружена в полумрак. В ней витал тяжелый аромат благовоний, в углу стоял наргиле и сидел сам Осман-бей. У него был по-прежнему отвратительный вид.
— Приветствую вас, Бойд, — объявил он, улыбаясь одними губами. — Чем могу быть полезен?
— Селина, помогите Осман-бею подняться, — попросил я.
— Если это необходимо, я могу подняться и сам, — откликнулся он с достоинством. И вслед за этим встал.
Мне в глаза бросилась его бородка: она производила странное впечатление приклеенной, а в целом он, как и раньше, был похож на одного из тех больных, о которых обычно не говорят вслух.
— А сейчас, мистер Бойд, — воскликнул Осман-бей раздраженно, — может быть, вы скажете, почему я должен стоять перед вами, как слуга?
— Вчера вечером, отчитываясь перед вами, я сообщил вам, что Фрэнк Ломакс убежден, будто в его клуб меня прислал некто Корли. Вы тогда еще спросили: «Корли, кто этот Корли?» Помните?
— А почему я не должен помнить? Это вполне логично. Я прежде никогда о нем не слышал.
— Это владелец галереи на Второй авеню, — пояснил я печально. — Уже много лет он покупает вам товары. Я даже видел ваши счета в его бюро.
— А! — воскликнул он, хлопнув себя по лбу. — Вы именно об этом Корли говорили?
— Да, об этом Корли, но не об этом Осман-бее.
Возможно, в мой первый визит его бородка и была приклеена плохим клеем. Но на этот раз она держалась на редкость крепко, потому что, когда я начал ее отдирать, он завопил от боли. Другой рукой я вцепился в длинные патлы и вдруг обнаружил, что оскальпировал его. Под черным париком оказались седые волосы, остриженные под ежик.
— Надеюсь, вы сможете мне объяснить этот костюмированный бал, мистер Мюрад, — потребовал я. — И лучше, если ваша история будет правдивой.
— Хорошо, — согласился он.
Его руки нырнули под голубую шелковую рубашку, некоторое время там покопошились, и тут же его живот исчез. К моим ногам шлепнулась резиновая надувная подушка. Потом он засунул пальцы в рот, и щеки его опали без пластмассовых тампонов. Спина выпрямилась, и метаморфоза свершилась: Осман-бей исчез, появился Абдул Мюрад.