Я позволил ей насладиться моим профилем справа, но эффект снова оказался не на высоте. Одно из двух: либо мысли о пупке мешали ей оценить мою красоту, либо она была совершеннейшая дурочка. Я благородно предложил ей помощь:

— Селина, милая, если хотите, я время от времени могу приходить помогать вам тренироваться.

— Убирайтесь! — отозвалась она ледяным тоном. — У вас достаточно и своих проблем, стоит только посмотреть, как вы вертите головой в разные стороны, будто флюгер.

Глава 2

Клуб «Оттоман» — одно из наиболее жалких следствий моды на танец живота, которая обрушилась на Америку два или три года назад. Он находится в западной части Бродвея, около Сороковой улицы.

Внешне клуб напоминает морг. Внутри ненамного лучше: свет тусклый, выпивка сомнительная, кухня подозрительная.

В тот же вечер, в десять часов, я был в клубе и в ожидании начала представления, назначенного на одиннадцать, жадно проглотил два бурбона.

Представление состояло из целой серии номеров танца живота. Все исполнительницы, похожие друг на друга, вращали животами одинаково и оставили меня совершенно равнодушным.

Наконец объявили Лейлу Зенту с «Экзотическим танцем».

Лейла оказалась блондинкой с длинной, почти до бровей, челкой. Волосы с обеих сторон лица спускались до самых плеч. У нее была физиономия скорее задорная, чем чувственная, она казалась очень тонкой и хрупкой, что составляло приятный контраст с чрезмерными округлостями ее подруг. Однако тощей ее не назвал бы даже близорукий.

Танец, который Лейла исполняла в костюме, состоящем из трусиков и двух звездочек, приклеенных к соскам добротных грудей, был скорее эротическим. Но по сравнению с бесконечными вращениями пупков, которые предшествовали ее выступлению, показался мне утонченным и возвышенным.

Услышав жидкие аплодисменты по окончании номера, я понял, что среди всех этих болельщиков пупка нахожусь в меньшинстве.

Блондинка поклонилась, бросив на зрителей неприязненный взгляд, и быстро исчезла. Ее тут же сменила следующая виртуозка живота — Ишна из Стамбула.

Увидев первое движение танцовщицы, я решил, что турки, по всей видимости, выдворили е-е из своей страны.

Я сделал знак официанту. Кажется, для него Ишна была квинтэссенцией всего лучшего, что есть в Турции.

— Еще один бурбон со льдом? — буркнул он.

Я доверительно прошептал ему в ухо:

— Знаешь, папаша, я — игрок, могу спорить о чем угодно.

— А я ничего не имею с этим общего, — ответил он с похоронным лицом. — Ваши интересы меня не занимают.

— Готов спорить на десять долларов, — продолжил я, — что, если попрошу вас отвести меня в раздевалку Лейлы Зенты так, чтобы этого никто не видел, вы не ответите, что я сошел с ума.

— Вы сошли с ума.

— Значит, я проиграл.

Я протянул ему банкнот в десять долларов, и он сразу же потерял интерес к пупку Ишны.

— Хотите еще поспорить?

— Конечно.

По его интонации я понял, что в чудеса он не верит, но, в конце концов, мне было на это наплевать.

— Может, на то же самое?

— Почти.

Я одобряюще ему улыбнулся:

— Теперь спорю на пятьдесят долларов, что, если я попрошу вас провести меня в раздевалку Лейлы так, чтобы этого никто не видел, вы скажете, что могли бы это сделать за шестьдесят?

— Точно! — Он вздохнул. — Чем вы занимаетесь в жизни, старина? Вы ясновидящий? Двадцать долларов задатка.

Я протянул ему два банкнота по десять долларов.

— Остальные — если мы туда попадем.

— К вашим услугам.

Официант едва не оторвал мне пальцы вместе с деньгами.

— Видите дверь на кухню? — Подбородком он показал мне через зал. — Вам нужно прогуляться в том направлении и подождать, пока я управлюсь. Согласны?

Я пошел. Все были слишком поглощены вращениями Ишны, чтобы обратить на меня внимание, поэтому довольно быстро я оказался у двери на кухню.

Прошла пара бесконечных минут, потом мимо меня прошмыгнул официант и сделал знак следовать за ним.

Мы пересекли кухню. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы я поздравил себя с тем, что всегда завтракал и обедал в другом месте.

Затем мы вышли в узкий грязный коридор, повернули налево, потом направо и наконец уперлись в дверь, на которой мелом была нацарапана надпись «Мисс Зента». Мы осторожно постучали.

— Кто там? — спросил резкий женский голос.

— Здесь один тип хотел бы вас видеть, мисс Зента, — объяснил официант.

— Зачем?

— Вы слышали, что сказала дама? Так зачем же?

— По поводу одного ее друга, — объяснил я, — по имени Осман-бей.

Гарсон поблагодарил меня кивком и громко повторил мною сказанное.

Через некоторое время девушка ответила:

— Пусть немного подождет, я переодеваюсь.

— Дело сделано, старина, — прошептал мне официант.

Я отдал ему то, что обещал, и он поспешно исчез.

Я переминался с ноги на ногу и курил до тех пор, пока голос танцовщицы не пригласил меня войти.

Комнатка была очень маленькая. В ней с трудом помещались зонтик, стоящий в углу, вешалка и туалетный столик с зеркалом. Сидя перед этим зеркалом, Лейла снимала грим.

Когда она сказала, что переодевается, я подумал, что это должно означать одевание, однако теперь на Лейле был только белый бюстгальтер и крохотные розовые трусики. Она казалась более соблазнительной, чем в свете прожекторов. Во мне затеплилась надежда. Судя по тому, как она меня пригласила, дело могло принять иной оборот… скажем, сладострастный. Я считаю, что такими должны быть все мои дела.

— Ну? — довольно неприязненно протянула она.

— Меня зовут Дэнни Бойд, — сказал я, показывая ей мой левый профиль.

— И вы считаете, этого достаточно, чтобы прийти ко мне?

Я призвал на помощь все мое терпение, чтобы объяснить ей ситуацию:

— Я разыскиваю одну девушку по имени Марта Мюрад. Ваш друг Осман-бей думает, что вы могли бы меня просветить по этому вопросу.

— Что все это означает? Я никогда не слышала о таком человеке, — ответила она почти любезно. — А кто вы такой? Пробрались в мою раздевалку специально, чтобы рассказать эту историйку? Мне достаточно только крикнуть вышибалам, и вас вышвырнут вон. Понимаете? Если я закричу, вас изобьют и смешают с грязью. Или вы сомневаетесь?

Не дрогнув, я возразил:

— Дорогая! Об этом нужно было думать, когда я находился по ту сторону двери, в коридоре. Официант же сказал вам, что я пришел по поводу вашего друга Осман-бея. Если вы его не знаете, тогда и звали бы сразу на помощь. Но ведь вы этого не сделали, а?